Воссоздавая молодость:
Вячеслав Чубаров о красивой и долгой жизни
Не до красоты России было долго. Но, получив от Минздрава путевку в жизнь, пластическая хирургия в стране стартовала с реактивной скоростью. За какую-то дюжину лет уровень мастерства наших врачей сравнялся с уровнем докторов из Америки и Европы, где отрасль планомерно развивалась больше века. Сейчас к российским специалистам реконструкции и эстетики тела едут со всего мира: соотношение цены и качества оптимально. С Вячеславом Чубаровым GL поговорил о том, есть ли разделение на пластическую хирургию столичную и провинциальную, как выбрать хорошего врача и зачем вообще менять внешность.
Пластическая хирургия – отрасль для России молодая. Активно начала развиваться в 80-е, Минздравом была официально признана самостоятельной специальностью в 2009 году. Как и почему Вы пришли в профессию?
На самом деле еще в царские времена в Европе знали российских хирургов, которые разрабатывали методы устранения внешних дефектов. Но после революции стране стало не до улучшающей внешность и омолаживающей медицины. Параллельно с этим в странах Западной Европы, в Америке направление развивалось. И лечение ожоговых пациентов, которым я занялся после интернатуры, там вели как раз пластические хирурги.
Меня зацепило, что эта специальность, в отличие от других в медицине, дает возможность «строить», и воссоздавать. И как магнитом притянул энтузиазмом, стремлением познать новое руководитель ожогового отделения Сергей Деменко. Вместе воплощали то, чего не делали коллеги в ближайшем окружении, получали передовые технологии и навыки.
А потом посчастливилось попасть на учебу к профессору Кириллу Пшениснову. Был 2000 год и первый в стране шестимесячный курс пластической хирургии. Уехать тогда на полгода в Ярославль решился только я и известный теперь украинский хирург Геннадий Патлажан. Это был как полет в космос: экстремальный опыт, который дал невероятные возможности для практики и развития.
Что для Вас сейчас профессия пластического хирурга: работа, служение, дорога к успеху?
Это интересный и очень тяжелый труд. Который, конечно, дает определенные финансовые возможности, но требует большой отдачи. Успех – слово здесь неприменимое. Здесь важно оставаться профессионалом. Минимум четыре раза в год приходится ездить на обучение. Область нашей работы – от макушки и до пальцев стоп. Это колоссальный объем информации, который постоянно обновляется: нужно отслеживать и «накладывать» на свои базовые технологии. Необходимо много читать, в основном на английском языке. Плюс мы работаем с людьми здоровыми. И чтобы улучшить качество их жизни, используем максимально агрессивные технологии, придуманные человечеством, – операции. Задача – максимально щадяще отнестись к организму пациента, чтобы на выходе сохранить его здоровье и повысить удовлетворенность собой.
Мы живем в большой стране, где все принято делить на провинциальное и столичное, придавая последнему особый знак качества. Для пластической хирургии это справедливо?
Нет. Справедлив опыт. Можно в регионе попасть к отличному специалисту и в столице, напротив, к некомпетентному. Выбрать доктора сложно, четкого алгоритма поиска хорошего специалиста нет. Я бы рекомендовал ориентироваться на стаж и опыт врача, на отзывы знакомых, которым посчастливилось иметь с ним положительный опыт сотрудничества. Во время консультации обязательно просить показать результаты работ. Не те, что демонстрируют в сети /привносится элемент ретуши/, а фото без прикрас. Если хирургу с большим стажем есть что показать, думаю, можно довериться. Если доктор говорит, что нет фотографий или не успел их приготовить, я бы задумался.
Кто становится Вашими пациентами?
Женщины. Мужчины как пациенты крайне редки – это общемировая норма. В финансово развитых странах соотношение мужчин и женщин-пациентов пластических хирургов – один к десяти. В России – один к 50-ти. И это нормально, объяснимо гендерными различиями. Примерно 60% моих пациенток – жительницы Самарской области. Остальные – из других регионов России и различных стран мира. Только за последний месяц оперировал гостей из Италии, Испании, Германии, США и Канады. В целом география пациенток насчитывает примерно 30 стран. Обращаются к пластической хирургии в среднем в возрасте 40-45 лет. Я чаще всего провожу омолаживающие операции лица – наиболее любимые мной в силу своей сложности и кропотливости.
Вы утверждаете, что внешность во многом определяет судьбу, окружение, успешность человека. Но что на деле толкает людей на пластическую операцию?
Хотят видеть себя в зеркале такими, какими представляют. Часто, меняясь с возрастом внешне, мы сохраняем прежнее молодое содержание. Этот диссонанс и заставляет обращаться к нам. Американские исследователи доказали, что приведение внутреннего и внешнего к одному знаменателю является мощным улучшителем качества жизни. Ее продолжительность увеличивается в среднем на десять лет. Это колоссальная цифра, сногсшибательная информация. За счет повышения ощущения своего «я», появившегося чувства радости ты живешь дольше. Это ли не мечта?
Какие случаи в практике – самые сложные?
Те, что относятся к реконструктивной хирургии – восстановлению утраченного или поврежденного органа, его части. Нужно воссоздать то, чего нет, с максимально возможным эстетическим эффектом. Например, откушенный нос или недоразвитые ушные раковины. Это не шаблонные операции и каждый день не выполняются – требуют длительной, основательной подготовки. И наравне с этим дают самое глубокое чувство удовлетворения.
Вы утверждаете, что пластическая хирургия перестает быть привилегией состоятельных людей и знаменитостей...
Это так. С развитием финансовых инструментов пластическая хирургия становится доступнее. И vip-пациентов в клиниках не так много.
Какие тренды в Вашей специальности?
Идет «выравнивание» между пластической хирургией и косметологией. Последняя предлагает все больший спектр услуг омоложения лица, и часть наших пациентов перетекает к косметологам в надежде обрести быстрый и заметный эффект. Но не всегда эти ожидания оправдываются. В хирургии – два основных полярных направления: минимизация и глобализация вмешательства. Врачу приходится выбирать, что лучше для пациента: сделать меньше или больше. Новое за последние 30-40 лет – появление лазеров, эндоскопических технологий и ультразвуковых аппаратов, которые позволяют работать с костями, что хорошо в ринопластике и при операциях на черепе.
В Поволжском институте красоты пользуемся базовыми технологиями, проверенными временем. Наше достояние – персонал. Это профессионалы, которые любят свое дело, и главное для всех – качество выполняемой работы.
Ваши цели на перспективу?
Продолжать работать и учиться. Тогда число людей, жизнь которых продлится на десять лет, будет расти. Самая большая награда – не количество бумажек в кармане, а количество улыбок пациентов. Услышать через какое-то время после операции на приеме: «Доктор, спасибо – я счастлив!» – это и есть высшая цель.
