Красный. Цвет-манифест в русском авангарде

 

Кровь и пламя. По мнению исследователя Мишеля Пастуро, красный — первый цвет, который научился изготавливать человек. Символ власти, страсти и роскоши, он исторически ассоциировался с энергией и торжественностью. Василий Кандинский видел в нём необъятную мощь, а Иоханнес Иттен связывал с материей.
 

 

Начало XX века ознаменовалось поворотом к простоте – неопримитивизмом, вдохновленным искусством коренных народов и древнерусской иконописью с её пламенеющими красными тонами. Во многом, волну интереса «всколыхнул» французский художник Анри Матисс, чей панегирик древнерусской живописи поместили почти все московские газеты: «Старые русские иконы — вот истинное большое искусство. В них, как мистический цветок, раскрывается душа народа, писавшего их»; «Современный художник должен черпать вдохновение в этих примитивах». 
 

XX век стал временем экспериментов в искусстве, знаменуя своеобразные бунты и поиски новых направлений. Главные художники первого круга под названием «Энергия материи. Красный в историческом авангарде 1910-х» — «бубновалетовцы» - Наталия Гончарова, Аристарх Лентулов, Роберт Фальк и Василий Кандинский. Все они были участниками выставки «Бубновый валет» 1910 года, ставшей отправной точкой для русского авангарда. Красный для этих художников вобрал в себя чувственность искусства, а традиционное понятие красоты сменилось упрощенными формами. 
 

Для  произведений Натальи Гончаровой характерна нарочитая грубоватость.  В своих картинах по религиозным сюжетам художница изображает образы архангелов, Богоматери, апостолов и евангелистов. Триптих написан экспрессивно и контрастно. По бокам от фигур Богоматери и Младенца Наталья Гончарова изображает райские цветы красного цвета. Рядом с триптихом выставлена одна из самых почитаемых икон - «Богоматерь «Неувядаемый цвет» XVIII века. Ранее священники использовали её при проведении таинства венчания. В этой картине красный цвет олицетворяет вечную любовь и нетленную красоту, а также служит источником божественного света и тепла. 


 

«В его работах цвет визуализирует невидимое, а именно — звук. Этот эффект, который сам художник называл «цветодинамикой», он создается за счет ритмичных цветовых полосок, похожих на «лоскуты», — отметила экскурсовод Третьяковки в Самаре Кристина Нижегородцева. 

 Такой прием Аристарх Лентулов использует и в других пейзажах с активным цветовым движением  — «Москва» и «Храм Василия Блаженного». В более позднем произведении «Автопортрет со скрипкой» художник буквально заставляет картину «вибрировать» с помощью расслоения образов скрипки и смычка.

«Хор красок» в своих работах создает Василий Кандинский. В своей работе «Москва. Красная площадь» 1916 года он не просто рисует предзакатную столицу, а как теоретик синтеза цвета и звука, создает живописный камертон. Каждый мазок на этой картине звучит по-своему. Например, красный цвет художник всегда ассоциировал со звуком бубна.


 

В работах Фалька красный становится цветом внутреннего напряжения - отражением личного кризиса художника и тревожной эпохи Гражданской войны. Его «Красная мебель», написанная в санатории для нервнобольных, превращает обычный натюрморт в драматическую сцену.


 

Кубистическая композиция строится на контрасте: пламенеющие красные и черные тона, среди которых белый фрагмент скатерти выглядит как оголенный нерв. Сам Фальк говорил об этих предметах как о живых существах: «Теперь они могут беседовать», представляя их группой заговорщиков. Красный кувшин, желтая чашка, темная скульптура - каждый предмет обретает здесь свой «голос» и характер.

Эта работа - не просто натюрморт, а воплощение «усилившейся внутренней жизни» художника, где цвет становится языком эмоций.

 

 

Настоящая прима выставки — «Купание красного коня» принадлежит кисти хвалынского художника Кузьмы Петрова-Водкина. Эта картина выступает смыслообразующим центром экспозиции, и, по словам представителей музея, именно с этого знаменитого полотна и начала складываться вся выставка. «Купание красного коня» является эпиграфом экспозиции, соединяя разделы «Энергия материи. Красный в историческом авангарде 1910-х» и «Сложные предчувствия».




 

«Купание красного коня» — одна из самых известных российских картин 20 века. В ней художник соединил колорит новгородских икон с образностью Ренессанса, символикой человеческого тела, взятого у швейцарского символизма и, наконец, большими красными плоскостями, почерпнутыми из французского фовизма Анри Матисса. Петров-Водкин вобрал в себя разные традиции, создав то, что называется «символическая картина», — рассказал о приме куратор выставки «В круге цвета. Красный» Константин Зацепин.
 

Несмотря на то, что художник не был авангардистом и учился на иконописца,  в картине мы встречаем немало символов. При этом образ красного коня, изображенного на картине, имеет не только христианскую, но и языческую символику. Именно конь выступает посредником между миром живых и миром божеств согласно языческим верованиям, однако художник изображает его именно в красном цвете. В христианстве красный цвет означает силу Бога, жертвенность и небесный огонь. Сам Кузьма Петров-Водкин признавался, что на него сильно повлиял образ Михаила Архангела — предводителя ангельского войска и предвестника апокалипсиса, а также образ Георгия Победоносца. Подчеркивая эту связь, «Купание красного коня» на выставке предваряют три иконы XV-XVI веков с образами архангела и христианского великомученика. 

В этой картине заключено множество символических подтекстов: мы видим в этом коне неумолимый ход истории и неотвратимость рока, который несет на себе человека. С одной стороны, всадник полон страха перед грядущим, а с другой — покорен его неизбежностью. Картина имеет сферическую перспективу. Юноша на переднем плане двигается по часовой стрелке, всадники на заднем плане — против часовой.

        

 

 

Продолжая экскурсию по третьему кругу выставки, зрители знакомятся с супрематизмом Каземира Малевича и его учеников - Эля Лисицкого  и Анны Лепорской.  Супрематизм, по мнению Малевича, представлял собой искусство будущего, которое должно было заменить традиционную живопись. Супрематисты создают образы в своих произведениях, компонуя его из упрощенных геометрических элементов.


 

Эль Лисицкий воплотил супрематические идеи в революционных плакатах. Его знаменитый «Красным клином бей белых» превратил простые формы в мощный политический символ. Красный клин здесь - не просто цвет, а воплощение силы и нового миропорядка. Как отмечал Кандинский, напряжение между треугольником и кругом в этой работе сравнимо с касанием Бога и Адама в Сикстинской капелле.

Супрематисты использовали красный как абсолютный цвет, лишенный предметности, но наполненный революционной энергией и утопическими идеалами. «Зарождение супрематизма во-многом связано с постановкой оперы «Победа над Солнцем», в которой участвовали композитор и художник Михаил Матюшин и сам Казимир Малевич. Казимир Северинович создавал эскизы для оперных декораций. На эскизе задника второго действия появились геометрические фигуры, возникшие из бездн пространства. Это стало началом супрематизма. Для этой оперы Эль Лисицкий разработал проект электромеханической постановки, по которому актеры были заменены машинами-марионетками. Он даже дал им своё название — «фигурины». Многие его задумки намного опередили свое время», — рассказала экскурсовод Третьяковки в Самаре Кристина Нижегородцева.
 

Компонование образа человека из упрощенных геометрических фигур в свое творчество привносит и Анна Лепорская. В её картинах чувствуется не только пример учителя — Каземира Малевича и собственное лиричное настроение, но и тенденция на изображение полностью обезличенных антропоморфных фигур. Это важная особенность картин времен коллективизации: индивидуальность отходила на второй план по сравнению с изображением общего дела, в результате чего многие фигуры на полотнах Лепорской оказываются совершенно идентичными. Красный у художницы, как и у Малевича, возникает исключительно как цвет одежды или тела крестьян.



 

Четвертый круг экспозиции под названием «Символическое поле» раскрывает новый смысл красного в работах художников второй волны авангарда. Здесь цвет становится символом творческого сопротивления.

Центральный экспонат - «Красная дверь» Михаила Рогинского. Эта лаконичная работа, сравнимая по значению с «Чёрным квадратом», предельно насыщена смыслом. Для послевоенных художников красный обретает трансцендентное значение - это уже не цвет революции, а цвет творческой свободы, преодолевающей любые ограничения.


 

Сама дверь выполнена по индивидуальному заказу, её Рогинский заказал по меркам у плотника. У двери нет оборотной стороны и по размерам она чуть меньше обычной. Единственный настоящий предмет в работе — это ручка, которую художник нашёл на помойке и прикрепил на традиционное для неё место. При жизни художник не раз посещал выставки, где «Красная дверь» выставлялась и рассказывал зрителям о задумке, творчестве, любил наблюдать за их реакцией. О «Красной двери» Рогинский говорил: «Это не дверь — это энергия». Сделав дверь картиной, он превратил ее в символический портал из одного пространства в иное.

Дверь вне искусства художника стала определенным символом своей эпохи. В 1962 году хрущевская оттепель заканчивается, а вместе с ней и возможность свободно творить. За ярко-красным цветом скрывается высокая эмоциональная насыщенность: в Советском Союзе красный на бытовом уровне ассоциировался с запретом. Эта дверь словно закрывает путь к чему-то важному и весомому. Однако именно это и вызывает интерес, ведь красный также и привлекает внимание. 

 

Далее зритель встречается с работой Георгия Костаки «Зимний пейзаж». Однако для знатоков русского искусства Георгий Дионисович более известен не как художник, а как крупнейший коллекционер русского авангарда. Благодаря глубокой любви и безграничной преданности Георгия Дионисовича миру искусства и авангарда, мы имеем возможность восхищаться выдающимися шедеврами Казимира Малевича, Марка Шагала, Василия Кандинского и многих других великих мастеров. Некоторые художники обрели свою известность лишь благодаря усилиям Георгия Костаки, ставшим самым настоящим спасителем русского авангарда.
 

В конце 1960-х возникает соц-арт — остроумный сплав советской пропаганды и западного поп-арта. Его основатели, Виталий Комар и Александр Меламид, в работах вроде «Портрета отца» и «Идеального лозунга» обыгрывают абсурд идеологической повседневности: Красные плакаты с белыми буквами и обязательным восклицательным знаком заполонили улицы, автобусы, заводы. Но чем чаще повторялись лозунги, тем больше терялся их смысл — оставался лишь ритуал пустого визуала. Соц-артисты превратили этот «красный шум» эпохи в искусство, где цвет стал одновременно и фоном, и насмешкой.
 

В «Идеальном лозунге» Комар и Меламид иронично обыгрывают эту ситуацию и предлагают свою «идеальную» форму высказывания. Лозунг идеально молчит и при этом восклицает, для цензуры он также идеален — править ничего не нужно! Полотно дошло до Третьяковской галереи в первозданном виде. На нём можно увидеть следы пролитой жидкости и даже наброски, сделанные для разметки прямоугольников, вероятно, с помощью мыла или мела.




 

 

 

История русского авангарда полна смелых идей и экспериментов. Художники бунтовали, обращались к первоисточникам, стремились к поиску новых для себя направлений и открытию того, о чем до них не могли и мечтать. При этом цветовая доминанта красного передает взрывную и драматическую сущность этого искусства в форме, которая будет интуитивно понятна каждому зрителю. 
 

По словам представителей музея, они действительно испытывали некоторые опасения, связанные с традиционными ожиданиями публики и негативным отношением к новаторским формам в искусстве. Даже несмотря на то, что история русского авангарда уже перешагнула свой столетний рубеж. 
 

«Я уверен, что грамотно организованная экспозиция, в которой произведения выстроены в определенном ритме и словно ведут диалог, говорит сама за себя. На выставке не было представлено ничего радикального, и к искусству, представленному в первых двух залах, вполне применимы традиционные критерии красоты. Отношение к последнему залу легко объяснить энергетикой сопротивления. Люди это понимают. Множество посетителей приходило в одежде красных цветов и активно фотографировались на фоне экспозиции. В этом, собственно, и уловка — привлечь внимание, а потом погрузить в определенное состояние, в котором человек неожиданно для самого себя почувствует напряжение, драму и дух противоречия. И почувствует искусство, поймет его на глубоко внутреннем, нерациональном уровне», — резюмировал куратор выставки Константин Зацепин.









Источник фото: https://t.me/tretyakovka_v_samare