Режиссер Денис Хуснияров честно говорит со зрителем о сложном

 

Это такая эфимерная разница. Иногда в плане подхода к работе в Москве и Питере сталкиваешься еще с большей провинциальностью, чем в регионах. В регионах отношение артистов и устройство театра гораздо осознаннее, конструктивнее, чем в столичных театрах. Все дело в том, что у артистов в Москве целый ворох разной деятельности помимо театра – бесконечные съемки, кастинги, рекламы, шоу - они распыляются на множество проектов. Это усложняет работу, выстроить репетиционный процесс становится непросто. Да и самих театров много, артистов много, работы много, частые премьеры. В региональном театре максимум 4 премьеры в год. И артисты, естественно, дорожат своей работой, более глубоко относятся к тому, что они делают. Мне в провинциальных театрах нравится работать больше, здесь более осознанное отношение, пунктуальность, дисциплина.

 

Я долго думал, потому что предложений мне поступило несколько. Повлияло много факторов. Прежде всего, Самара – большой и живописный город, который находится на Волге. По численности населения она находится на девятом месте в России, город развит. Город театральный, здесь очень много небольших театров. Есть зрительский интерес, есть спрос, зритель насмотренный и с хорошей воспитанной театральной культурой – это очень важно. 

«СамАрт» в театральном сообществе находится не на последнем месте. Некогда этот театр и вовсе гремел на всю страну. Здесь работали Адольф Яковлевич Шапиро и Роза Хайруллина. Спектакли ставились знаковые не только для Самары, но даже для России. 

Сейчас театр претерпевает небольшой спад, и надо ситуацию изменить. Своей задачей я вижу внести разнообразие в репертуар, улучшить финансовые показатели, наладить творческие процессы, чтобы все артисты были при деле, а сам театр выдавал хорошие показатели посещаемости. Сейчас мы как раз на стадии формирования плана. Работы впереди много. Я вижу в этом некий вызов. 

 

Этот опыт для меня первый. Сложно. Однако я имею представление о том, как живут театры, я во многих поработал. Я отработал 13 лет в театре на Васильевском в Петербурге, а в процессе работы успел возглавить театр «Мастеровые» в городе Набережные Челны в качестве главного режиссера. Я проработал там шесть лет, но отвечал только за творческую составляющую – режиссеры, репертуарная политика. Здесь же я столкнулся с огромным количеством административной работы. Хозяйственная часть, административная часть, художественно-постановочная часть, отдел развития – это все на мне. Я должен выработать стратегию от стадии формирования идеи постановки и до стадии результатов продаж. 

 

Все интересно, что ново. Я никогда этого раньше не делал.  Сложно, но интересно. А еще предстоит открытие двух новых сцен, всего будет три – большой зал на 400 мест, на 200 мест средняя сцена, на 100 мест малая сцена. Три сцены – это уникальное в своем роде в России явление, мало у какого театра есть такая роскошь. Планируем летний дворик, будем эксперементировать с ним.  Много задумок, много планов. Осталось осуществить.

 

Мне очень нравится здесь труппа, очень хорошие артисты. Нравятся сами люди. В этом театре нет никаких склок, сплетен, все друг к другу хорошо относятся, никто ни под кого не копает никакие ямы, это тоже послужило для меня одним из самых важных критериев выбора. Я считаю, что весь творческий коллектив, начиная от гардеробщиков и бутафоров, – это одно целое, все мы работаем для того, чтобы каждый вечер в семь часов прозвучал третий звонок, и артисты вышли на сцену. Если в театре это понимание есть – это самое важное. В этом театре оно есть. 

Очень благодарен Сергею Филлиповичу Соколову, который этот театр выстроил, 30 лет им занимался, развивал, добился новых сцен, когда-то именно он привел сюда и Адольфа Яковлевича Шапиро, и Анатолия Аркадьевича Праудина. Он, становясь вторым человеком в театре, сохраняет со мной контакт. Мы с ним многое делаем вместе, обсуждаем, он мне помогает. Он как старший наставник передает мне бразды правления и делится опытом. Сейчас Сергей Филлипович исполнительный директор, второе лицо театра. И между нами царит абсолютное взаимопонимание.  

 

Театр был больше ориентирован на музыкально-танцевальные постановки. Я же приверженец драматического театра, мне хочется сделать упор на драматические спектакли, преимущественно классику, но в современной переработке. Я говорю не про поднадоевшие традиционные нафталиновые спектакли, а про новую классику. У молодых режиссеров на все свой свежий взгляд. Это наш путь на ближайшую перспективу. 

Нужно расширять труппу, у нас сейчас 43 человека. Это мало для трех сцен, мы будем увеличивать количество артистов. Сейчас идет набор, у нас огромное количество заявок, желающих много. 

 

Направление. Оно не должно быть одно. Просто кормить зрителя нетленками – бесконечными карлсонами, снежными королевами, волшебниками изумрудного города, щелкунчиками – путь, который уже канул в лету. 

Нужно искать новый подход. Чем мы сейчас и занимаемся. Это и педагогическая деятельность – мы ходим в школы, учим новых подрастающих зрителей переосмыслять театр, рассказываем, как его смотреть заново. В этом нам помогает и «Эскиз-театр», направление, которое придумал Михаил Михайлович Бартенев, известный драматург и фестивальный продюсер. Берем современные пьесы для подростков, приезжают молодые режиссеры, ставим эскизы, не перерабатывая их в полноценные спектакли. Пьесы в формате эскизов продолжают идти в фойе. После показов идет обсуждение, самая важная часть всей затеи. Здесь мы открываем для себя какие-то темы, которые волнуют подростков. 

Планируем открыть «Лекторий». Будем знакомить зрителей с авторами и их биографией перед спектаклями. Формат похож на лекцию, которая подразумевает активное общение с аудиторией – вопросы, ответы, обсуждение. Главная задача – раскрыть ребятам тех авторов, которые раньше не были им знакомы.

Есть еще одно направление – это «Класс-акт». Совсем недавно мы провели лабораторию, привезли из Петербурга драматурга, который в течении недели работал с ребятами из школы района Южный город. Мы отобрали несколько классов, из учеников этих классов собрали команду в двадцать человек, и они в течение недели с драматургом писали пьесу. Они разбились на группы, и каждая группа написала кусочек на определенную тему, связанную с жизнью в районе. Потом с помощью драматурга они собрали все отрывки воедино и составили пьесу. По ней наш артист и режиссер Алексей Елхимов поставил эскиз, на который мы пригласили учащихся этой школы. Они пришли и посмотрели историю про свой район. Это интересное направление, где ребята смотрят то, что сделали они же, их же сверстники, их же одноклассники.

  

Скорее второе. Порой с детьми можно говорить на гораздо более откровенные темы, чем со взрослыми. Потому что у взрослых уже есть некий возрастной ограничитель, какие-то культурные предрассудки. Я не рассматриваю театр юного зрителя как театр для детей, это театр для семьи. Мы выбираем репертуар, чтобы дети посмотрели постановку с родителями, возникло разновозрастное восприятие и обсуждение просмотренного внутри семьи. Порой важно разговаривать именно с родителями, для того чтобы внутри семей что-то менялось в лучшую сторону.

 

Конечно, изменились! Вы не представляете, какие дети умные, какие они прозорливые и сколько всего они знают! Что они говорят на обсуждениях, как они думают, как они участвуют в анализе работ, которые им показывают! Порой дети понимают гораздо больше учителей. На обсуждениях встает пятиклассник и начинает анализировать то, что он увидел в таком ключе, в котором люди, которые делали этот эскиз, даже и не думали. 

Это при том, что мы не обходим стороной сложные темы, мы считаем, что это важно. И темы насилия, и абьюз, и криминальные истории. Это тот мир, в котором мы все живем, просто нас в свое время приучили молчать. А современные драматурги не молчат. И мы в рамках проекта «Эскиз-театр» ставим постановки о сложном.

Естественно, педагоги подготавливают детей к тому, что они увидят. Мы предупреждаем, что в сценах такого-то спектакля присутствуют темы насилия, алкоголь или ненормативная лексика и ставим определенный возрастной ценз. 

Неверно кормить молодежь одними сказками. На улице она видит одно, дома – второе, а в театре вдруг такой иллюзорный прекрасный мир, который не совпадает с реальностью. Так нельзя, дети нам не поверят. С подростками всегда нужно говорить честно. Подобные обсуждения могут быть неприятны, но на них мы видим, что дети с этими сложными темами уже сталкивались. Если подросток уже видел все в реальной жизни, то пускать ему пыль в глаза и показывать «Волшебника Изумрудного города» – путь в никуда. Сегодняшние дети готовы к серьёзным честным разговорам. 

 

Планы у нас грандиозные. 28 сентября премьера – «Поминальные молитвы» по произведениям Шолом-Алейхема, ставит Александр Сергеевич Кузин, достаточно известный театральный режиссер с хорошим бэкграундом, пьеса написана Григорием Гориным. Это семейная еврейская история, местечковая, такая теплая и добрая. Буквально через две недели, 14 октября, у нас премьера спектакля «Возвращение», режиссер Галина Зальцман, которая два года назад получила «Золотую маску». Художник-постановщик – Семен Семенович Пастух, тоже весьма именитый художник, обладатель четырех «Золотых масок». «Возвращение» – это рассказ Андрея Платонова, постановка для семейного просмотра. Затем 21 декабря нас ждет новогодняя премьера, делать ее будет режиссер и актриса нашего театра Татьяна Наумова. Это спектакль для юных зрителей, который называется «Крутые ребята», по небольшой сказке норвежского драматурга Ингвара Амбьернсена «Самсон и Роберто». Этой осенью я приступаю к репетициям спектакля «Воскресенье» по Льву Николаевичу Толстому, премьера этой работы произойдет 1 марта 2024 года. Осенью 2024 года мы договорились о постановке по Шекспиру с Муратом Абулкатиновым, известным московским режиссером. В начале 2025 года есть желание поставить «Подростка» по Достоевскому с петербургским режиссером Артемом Злобиным. Планы на 2025 и 2026 годы сильно зависят от того, откроются ли у нас новые сцены. 

 

В процессе работы над спектаклем могут быть только гипотезы, мы не можем предугадать, как все задуманное прозвучит для зрителя. Потому что спектакль состоится только тогда, когда зритель сел в зрительный зал. И там уже я вижу, что спектакль состоялся, потому что я сам сижу в зрительном зале и я чувствую энергию, понимаю по реакциям зрителя, смотрю ушел ли кто-то в антракте или все остались. Ну и самое важное – это прием на поклонах. Иногда зритель вводит тебя в заблуждение, он сидит молча весь спектакль, и ты не понимаешь – принимает или не принимает. А вдруг в конце шквал аплодисментов, взрыв и бесконечные вызовы артистов на поклон. 

 

Что-то среднее. Я всегда иду от артиста. Для меня важна человеческая природа. Сам артист как профессионал с его способностями и амплуа меня меньше всего интересует, меня интересует человек. Потому что если артисту-человеку на репетициях давать точные задачи и достаточный уровень свободы, то он может сделать все. Я задаю направление, тему, о которой мы говорим, какую-то сверхзадачу, которая всех организует и ведет в одну сторону. Артисты общую цель чувствуют, и у них не возникает желания добавлять что-то ненужное и спорить. Я демократичен в процессе поиска, но когда спектакль формируется в готовую работу и подходит к премьере, то я намертво забиваю все гвоздями. 

Если весь коллектив, работающий над спектаклем, чувствует тему и направление, в котором мы идем, то вся эта «застройка» и «забивание гвоздями» происходят ненасильственно. Я не хвастаюсь тем, что моя схема какая-то уникальная, нет. Но она работает. Мои спектакли всегда идут так, как я их построил, не разваливаются и через 10 лет. 

Я говорю не об автоматичной чеканке мизансцен и фраз, а о четком режиссерском рисунке, внутри которого артисты получают свободу. Расскажу вам артистическую байку. Есть артисты-трамваи, а есть артисты-автобусы. Артист-трамвай – это человек, который четко держится за задачу режиссерскую сверху, а снизу он идет по рельсам четкого режиссерского рисунка. Абсолютно исполнительные артисты, в сторону ни шагу не ступят. А есть артисты-автобусы, которые едут как хотят, выезжают, петляют, заезжают на тротуар. А есть артисты-троллейбусы. Идеальный вариант. Они сверху держатся четко за режиссерскую задачу, а снизу немного свободы.  

 

Любой художник, в частности и режиссер, не должен целенаправленно думать про социальные задачи. Сейчас обществу надо вот это – об этом и ставим. Это немного странно. Но и просто реализовывать свои творческие амбиции не стоит – это эгоистично. Хорошо, когда художник чувствует время, тогда он внутри себя аккумулирует все, что происходит вокруг, и автоматически в свои работы вкладывает ответы на те вопросы, которые генерирует время. И делает это без нажима, без какого-то памфлета, без крика. Все мы, художники, все равно мы калька, мы отзвук нашей эпохи. Просто мы говорим с миром художественными образами. 

Репертуар, который подбирается, названия, которые режиссеры предлагают, они же тоже не просто так возникают. Галина Зальцман предложила поставить в «СамАрте» рассказ «Возвращение». Она это сделала, потому что отвечала на некую потребность Вселенной, а не просто потому, что ей так захотелось. Там история, в которой мужчина с войны возвращается домой. Простая история семьи, никаких драматургических наворотов, никаких глобальных шекспировских сюжетов, но сколько в ней жизни! И сегодня это очень актуально, мы всезнаем, что сейчас происходит. Если режиссера эта тема взорвала изнутри, значит, она взорвется в артистах. А если взорвется в артистах – взорвется и в зрителях. 

 

Что бы вы могли посоветовать человеку, который еще не полюбил театр, но хочет дать ему шанс? 

Я в этом смысле фаталист. Я считаю, что если человек театр не полюбил, то ничто не заставит его полюбить, а если человек должен оказаться в театре, то он однажды в любом случае в нем окажется. Мы можем лезть из шкуры, стараться, пытаться привлечь, заманить,научить, но все эти ухищрения – это фальшивка. Задача театра – делать свою работу. Ведь человек, которому театр нужен, обязательно здесь окажется. 

Даже если на мою судьбу взглянуть – ничего не предвещало, чтобы я занимался театром. Никто из моей семьи, окружения, друзей – никто никогда не был с ним связан. Я и сам в театр не ходил никогда и не знал, что это такое. И однажды, лет в 19-20 я совершенно случайно попал на постановку в Пермский театр драмы за компанию с моими друзьями. Я пошел абсолютно не понимая театр, даже презирая его. За окном были 90-е – какой театр, что это вообще такое? 

И вот, сидя в зале, уже во взрослом возрасте я смотрел на сцену и задавал сам себе вопрос за вопросом. Что же это такое, как это все работает? Почему меня это вовлекает? Почему я, не отрываясь смотрю на сцену, ведь там всего лишь люди, которые просто произносят чужие слова? Это ведь всего-навсего артисты, это просто их работа, вечером эти люди пойдут в магазин купить колбасы. Но чудо на сцене продолжало происходить. 

Не должен я был оказаться в театре, но я там оказался, а теперь сижу в кресле художественного руководителя. Непонятно какая сила приводит человека в театр.