Ольга Петерзен. Россия – Германия

Не было момента, чтобы, проснувшись одним утром, я подумала: «А стану-ка я депутатом». Это был плавный процесс, начавшийся с понимания того, что что-то нехорошее происходит сейчас в Германии, до решения попытаться влиять на события и изменить их к лучшему. На тот момент, нужно все-таки констатировать, я прожила в Германии уже много-много лет. Получила образование, работала, родила четверых детей, сформировала какой-то свой социальный круг общения. И я понимала, что страна направляется не то чтобы в бездну… Но я уже тогда пророчила Германии повторение «лихих 90-х» в России с чувством безнадежности, отсутствием чувства безопасности, неуверенностью в завтрашнем дне – все то, что было характерно для 90-х здесь, в России. Из-за этого в свое время мои родители приняли решение эмигрировать в Германию, пройти процесс репатриации, поскольку наша семья этнически – «поволжские немцы». И что мы наблюдаем сейчас: экономика Германии вот уже третий год находится в рецессии. Страна тратит сейчас намного больше, чем зарабатывает. И при том, что внутри страны денег не хватает, Бундестаг отпустил долговой тормоз, господин Мерц тратит огромные средства на помощь Украине, на поддержку которой уже ушло больше 50 млрд евро. Но еще до Украины было видно, что Германия движется, к сожалению, как социально, так и экономически и идеологически в неправильном направлении. И мне хотелось этот процесс, ну может быть, не остановить, но хотя бы притормозить. Показать людям наглядно, к каким последствиям этот курс приведет. И давайте будем реалистами. Все то, что я прогнозировала, сейчас в Германии имеет место быть. Умирает экономика, умирает немецкая культура. Ее как таковой уже нет. Это все нужно не просто, так сказать, подлечить, а полностью реабилитировать, перекроить. И, конечно же, вопрос безопасности в Германии уже настолько остро стоит, что «лихие 90-е» отдыхают. Потому что если раньше в Германии нужно было пить, курить, вести очень нездоровый образ жизни, чтобы в раннем возрасте словить инфаркт и умереть, то сейчас достаточно выйти на улицу, где можно быть зарезанным или изнасилованным под крики «Аллах Акбар!». К сожалению, это все не запугивание, а реальность. Стремление создать более комфортные условия для своих детей, приостановить этот процесс, так сказать, деградации общества, деградации экономики сподвигло меня вести более активный социальный образ жизни.

Я никогда не оканчивала высшее политическое учебное заведение, но понимала как человек, как мать, что нужно что-то делать. Диванный критик — это хорошо, но если ничего не предпринимать или прятаться за ширмой: «а что я одна могу?»- тогда, к сожалению, наступит такой момент, когда дети будут нас спрашивать: «А что вы сделали?» - и нам нечего будет ответить. Поэтому я хотела по крайней мере попробовать, попытаться на своем месте, в своем радиусе - там, где я могла - помочь Германии. Наступил такой момент, когда я уснула кандидатом, а проснулась депутатом, избранным прямым голосованием.
 

Было много ярких печальных историй. Многие из них я уже рассказывала. Поэтому тут я не стану повторяться. Могу рассказать одну, которая произошла относительно недавно в школе, в которую ходили мои дети. Одна из мам шла забирать своих детей после уроков, но она не дошла, потому что буквально за 100 метров до школы на нее напали и изнасиловали два араба. В прессе эта история, которая широко обсуждалась жителями Гамбурга, практически не освещалась. Как и множество других преступлений, к которым причастны мигранты, чтобы не вызвать волну протестов. И был очень интересный момент, когда «Альтернатива для Германии» сделала социальный запрос в парламент об основных получателях бюргергельд, социальных выплат. Нам пришел ответ с конкретными именами людей, среди них были Микаэль, Томас – типичные немецкие имена. Коллеги из других партий пытались нас высмеять, мол, АдГ хотели сенсацию, доказывающую, что выплаты получают мигранты, а в статистике сплошные немецкие имена. Но эти данные не учитывали важного обстоятельства: переезжая в Германию, многие мигранты меняют свои имена на типичные немецкие, созвучные с их родными. Поэтому имя не говорит об этнической принадлежности человека.
 

Если говорить про миграционную политику, то проблемы не просто замалчивались, их пропагандистски использовали против местного населения, затыкая ему рот, не давая даже возможности высказать какие-то опасения о том, как поток беженцев отразится на их жизни. Неправильное понимание толерантности привело к тому, что люди других культур не знают, как им нужно вести себя, потому что никто не установил для них строго обозначенные рамки поведения. Более того, показная толерантность дает им больше прав, чем местному населению. Мигранты отлично понимают это – отсюда и чувство безнаказанности и вседозволенности. Немецкое население становится в собственной стране людьми второго класса. Женщине с наступлением темноты одной по парку не просто нежелательно, а категорически не рекомендуется гулять.

Очень интересный момент был, когда я выставила одну из первых фотографий моих поездок на Донбасс в социальные сети. И многие, конечно же, писали комментарии в духе: «Ольга, вы такая смелая, ничего не боитесь». И кто-то под подобным комментарием написал: «Попробовали бы вы ночью одна по Гамбургу пройтись». Потому что шансы вернуться с Донбасса живой и непокалеченной в разы выше, чем после вечерних прогулок во Франкфурте, Берлине или Гамбурге. И самое страшное, что виновники зачастую не просто не получают по заслугам, а выходят с какими-то условными сроками или денежными штрафами. И эта вопиющая несправедливость меня больше всего задевает.

Я уже не говорю про ЛГБТ-повестку, которая начинается с детских садов, гендерно-сексуальное воспитание, которое навязывалось нашим детям несмотря на то, что у ребенка в 3 года нет натурального интереса к половой жизни; трансвеститы перед детьми танцуют полустриптиз, показывая малышам, что это тоже якобы имеет место быть и что это красиво. Это не выдумка, вы можете найти подобного рода видео в YouTube. А если вы не разделяете позицию, выступаете против, то можете лишиться работы, у вас могут забрать детей. И другие родители, смотря на такие примеры, думают: пусть мой ребенок поиграет в этих плюшевых кукол с детородными органами, но хотя бы он останется со мной. Люди напуганы.





 

В Германию для участия в Мюнхенской конференции приезжал Джей Ди Венс, во время своего выступления он подчеркнул, что самая большая проблема, которую он видит в Германии на данный момент, – это практически отсутствие свободы слова. Правящая партия, конечно, была возмущена, но оппозиция давно чувствует на своем примере невозможность диалога. Особенно остро это ощутилось во времена «короны», когда эксперты, высказывающие опасения по поводу последствий тотальной вакцинации, не допускались до эфиров и подвергались остракизму. Это продолжается и сейчас. Касается ли вопрос Украины и России, палестино-израильского конфликта – любое мнение, оппозиционное курсу правительства, осуждается. Я ощутила это и на себе: меня заочно лишили депутатского мандата, завели уголовное дело, вместе с детьми вынудили покинуть Германию за поддержку России. А до этого даже мои коллеги по партии, которая в целом выступает за сотрудничество Германии и России, настоятельно мне рекомендовали не посещать страну, где я родилась, даже по личным обстоятельствам. Меня осудили за то, что я одна во всем гамбургском парламенте не приветствовала стоя делегацию из Украины, потому что не считала это для себя приемлемым. Дело не в том, что одно мнение правильное, а другое: нет – каждый должен иметь право в рамках конституции высказать свое, привести аргументы. Конечно, в цивилизованной, а не экстремистской манере. И оба взгляда имеют право быть услышанными народом. В Америке, в Германии, в России – в каждом государстве должно быть так.  
 

Когда меня исключили из партии за слишком тесные отношения с Россией, за поддержку Российской Федерации, юристы посоветовали мне оспорить это решение, восстановить свой депутатский мандат, поскольку такая формулировка не является основанием для снятия с меня полномочий. Но я для себя четко обозначила, что не буду восстанавливаться в партии, потому что как раз вот такую формулировку: «Мы исключаем Ольгу Петерзен из партии «Альтернатива для Германии» за слишком тесные отношения с Россией и за ее вклад в возобновление германо-российских отношений» – нужно оставить как есть для истории. И в том числе для моих избирателей. Благодаря их поддержке, их вере в меня я смогла вообще добиться этих результатов. Ведь идеи, что делать депутату, политику – они приходят от народа. Это то, что народу нужно. Я сохранила эту связь между мной и людьми. И даже когда я была вне фракции, меня избрали в парламент прямым голосованием. О чем это говорит? О том, что мой избиратель мне верен и меня поддерживает, даже понимая, что я не стану немецким депутатом и их голоса уйдут в мусорную урну, они все равно выбрали меня, выразив солидарность с моей политической позицией. Я общалась с избирателями напрямую, а потому очень хорошо знала, что для них действительно сейчас важно.
 

Они были в шоке. Мы переписали немецкую историю. Я не первый депутат, который выехал, но первый, который был переизбран, будучи исключенным из фракции и покинувшим страну. Они предложили мне переписать историю еще раз, став депутатом в России.
 

Вы знаете, я ведь и в Германии не планировала стать депутатом. Я планировала помогать там, где я могу внести свою лепту в позитивное развитие. И если для этого понадобится депутатский мандат, полететь на Луну, переселиться на Северный полюс, я готова это сделать. Делать что-то ради статуса — это не про меня.
Если я вкладываю свои личные ресурсы в преобразование государства, в котором живу, и стабилизирую тот социум, в котором растут, живут мои дети и будут растить в нем своих детей, я делала это в первую очередь для них. Ведь мое будущее не закончится с моей смертью. Оно продолжится в моих детях, в моих внуках и в следующих поколениях. У меня четверо детей. Поэтому я понимаю, что на мне лежит ответственность намного больше, чем на людях, у которых нет детей. Но, к сожалению, в Европе на данный момент мы видим, что правят в основном люди, у которых нет детей или есть один ребенок. Возможно, поэтому у них нет понимания, как должно выглядеть будущее их детей. И это не радужные ЛГБТ-парады. Это стабильная экономика, безопасное государство и уверенность в завтрашнем дне. Где бы я ни жила, буду трудиться ради этого.
 

Это очень сложный вопрос. Все мои достижения описаны и хранятся в парламентской библиотеке. Чем я горжусь лично? Наверное, в первую очередь тем, что несмотря на комфорт, который предоставляет депутатство в Германии, я выбрала свою точку зрения и преданность своим идеалам. Несмотря на стремление к стабильности, характерное для любого человека и тем более мамы, я проявила смелость остаться собой и не прогнуться под эту систему. Можно было промолчать и сохранить карьеру, но как после этого учить детей честности, чести, долгу, искренности, преданности себе, если я сама не остаюсь им верной?

Еще что особенно для меня значимо – это мой вклад в партнерские отношения между Россией и Германией. Как член германо-российского экономического альянса я поддерживала взаимовыгодные билатеральные отношения в сфере экономики и, конечно же, культуры. Гамбург и Санкт-Петербург — это города-побратимы, культурный обмен между этими городами до начала СВО был очень хорошо организован. Я рада, что я и мои дети могли насладиться множеством мероприятий – результатом взаимодействия между двумя городами. После февраля 2022 года, к сожалению, сотрудничество фактически сошло на нет. Единственное, что сохранилось – это «Европейская Романсиада», которая проходит в Гамбурге каждый год и собирает участников и зрителей со всего мира. Жанр романса, характерный для русской культуры, практически не представлен в культуре Германии, но интерес к нему сохраняется большой. Для меня, моих детей и многих «русских немцев» мост между Россией и Германией был очень важен как возможность сохранить в себе и своих потомках принадлежность к обеим культурам. Благодаря таким мероприятиям моим детям после переезда в Россию не пришлось особенно к чему-то привыкать. Им все было понятно и знакомо, потому что они в равной степени считают себя и русскими, и немцами, знают традиции России несмотря на то, что родились в Гамбурге. 

 

Каким вы видите будущее Германии?
К сожалению, процессы, которые сейчас происходят в Германии, раскалывают общество, накаляют социальную обстановку. С господином Мерцем, могу прогнозировать, станет только хуже. Станет ли лучше с Алис Вайдель или Тино Хрупалло, лидерами АдГ, сложно сказать. С приходом к власти одного из них могу надеяться на позитивные изменения внутри страны. Но станут ли отношения между нашими государствами лучше, в этом я не уверена. Почему? Потому что Алис Вайдель все-таки ориентирована на выстраивание отношений с США, а не на восточные страны.
Это не хорошо и не плохо. Это просто факт. Мы все имеем какие-то свои желания, свои, так сказать, стремления. Ее стремление, и я ей верю – в первую очередь решить вопрос безопасности, вопрос экономики Германии. И я надеюсь, она понимает, что для этого ей нужна в первую очередь дружба с Россией. Покупать у Америки газ – это хорошо, но дорого. Дружить с Америкой – замечательно, но почему нужно из-за этого враждовать с Россией? Ведь мы можем дружить с Францией и Британией одинаково, а почему нельзя одновременно дружить с Америкой и Россией? Потому что Пентагону это не нравится?
Но тогда становись сотрудником Пентагона и работай на них, а не главой немецкого государства. Поэтому я надеюсь, что на следующих выборах придет к власти партия, будь то «Альтернатива для Германии» или «Союз Сары Вагенкнехт», которая хочет дружбы с Россией, я прежде всего надеюсь, что это будут люди, которые направят силы на восстановление Германии, реанимирование экономики, ее культурной идентичности; люди, осознающие, что существовать автономно у Германии не хватит ресурсов. И выгоднее всего их брать у России. Дружба с Россией всегда была выгодна для обоих государств. И, как сказал когда-то Отто фон Бисмарк: «Если Россия и Германия дружат, процветает вся Европа».
 

Он будет решен, если убрать социальные выплаты. Потому что большинство мигрантов находится там не из идеологических каких-то соображений и не потому, что они любят Германию и уважают немецкую культуру. Нет, они находятся там из-за социальных выплат. Если убрать их – да, конечно, какая-то анархия наступит. Беспорядки участятся. Немцам придется пересмотреть свою толерантность. Процесс болезненный и длительный – не на месяц, не на два. Но результатом будет отток мигрантов из страны. Останутся те, кто готов работать, кто готов вкладываться в экономику. Ведь мигранты априори – это позитивное явление: обогащение собственной культуры и генофонда. Если бы в Германии остались заинтересованные в социальной адаптации специалисты, у которых есть работа и желание строить карьеру, немцы были бы только рады. Таких примеров, к счастью, тоже немало. У меня много знакомых, которые сумели самостоятельно наладить свою жизнь в новой стране, платят налоги, содержат свои семьи. К сожалению, эта неправильная миграционная политика, которую вела госпожа Меркель, принесла весьма негативные плоды, в первую очередь связанные с безопасностью граждан. Когда молодой парень 20-30 лет приезжает в лагерь беженцев, не зная языка, не имея представления о культуре и менталитете страны, шатается без дела, не имеет работы и стимула к социализации, потому что получает деньги от государства, он становится легкой добычей для разного рода экстремистских и террористических организаций.
На алтарь псевдотолерантности положено уже много жертв.