Должность полкового священника официально в современной Российской армии введена лишь в 2010 году, хотя священнослужители всегда были вместе с бойцами и в окопах, и под обстрелами, и в блиндажах, точно так же рискуя жизнью. И чтобы в пылу битвы поддерживать в бойцах надежду на помощь Божию и собственные силы, нужно и самому обладать особым мужеством. Мы в гостях у отца Михаила Советкина, в Храме Казанской иконы Божией Матери г. Кинель, где он служит. Есть у него и другой приход – на фронте СВО. Он полковой священник, помощник командира 15-й гвардейской отдельной мотострелковой Александрийской бригады, участник пяти войн, включая Карабах, Сирию, Афганистан и вот теперь Украину.
Мы встретились в знаковый день – день памяти Святителя Алексия, наставника Дмитрия Донского. С момента крещения Руси священнослужители и полководцы в страшные для страны дни действуют сообща, идут рука об руку. Отца Михаила расспросили о роли священника на поле битвы, проповедях перед солдатами и силе молитв.
Батюшка, сегодня день знаковый для нас, самарцев, – обретение мощей Святителя Алексия, небесного покровителя города Самары. Он был не только молитвенником, великим дипломатом, но и наставником юного Дмитрия Донского. История повторяется, сегодня священники также служат наставниками для воинов России. Чем поучителен пример Святителя Алексия?
Духовник на войне – это тоже своего рода орудие. Наставляя юного Дмитрия Донского на Куликовскую битву, Святитель Алексий и давал надежду на победу, и вдохновлял на защиту Родины. Каждый воин все равно испытывает тревогу перед боем – от страха смерти никуда не денешься. Роль наставника состоит и в том, чтобы разбудить в нем мужество.
Евангелие дает однозначный ответ: прощайте врагов своих.
Как священник скажу: простить нужно. Но как человек знаю, что порой очень сложно это сделать.
У вас богатый опыт духовного окормления: Афганистан, Сирия, Карабах, сейчас Украина. В условиях войны вера в Бога подвергается искушению? Одно дело в условиях мирной жизни говорить о смерти, жизни вечной, заповедях, совершенно другое – в условиях, когда смерть наяву.
Попадая на войну, понимаешь, как же мы порой не ценим мир. Комфортная обстановка, можно спокойно молиться в храмах – казалось бы, живи, исполняй заповеди Божии. Но и в мирной жизни мы подвергаемся искушениям, идем на поводу собственной лени. А там только на молитву встанешь, начинается обстрел. У меня был случай. Двухэтажный брошенный дом, окон нет, я встал на восток совершить молебен, на подоконник иконы поставил, и тут в ста метрах как пошли «грады». Пришлось молебен прервать, спуститься в подвал. И сколько таких историй у священников на поле боя! Мы давно синодальный отдел просим придумать и ввести в практику походные храмы, которые бы значительно облегчили и обезопасили служение в боевых условиях.
Я часто встречаю жен и матерей военнослужащих. В разговоре нередко слышу, что молятся за своих мужчин они дома, на службы ходят редко, на что я возражаю: соборная молитва в храме Божьем куда сильнее. Что вы скажете женщинам, которые ждут своих мужчин с СВО, как они могут помочь им молитвой?
Жене, матери должно молиться и ждать. Мне говорят: «Батюшка, я «Отче наш» каждый день читаю», на что я отвечаю, что молитва должна быть слезной и постоянной, пока муж ваш или сын не вернется домой. Пропавшие без вести воины – тяжелый момент, но верить и продолжать молиться нужно всегда. Если он жив, молитва Господу поможет ему. Сколько было историй, когда пленные вдруг начинали испытывать в заточении необъяснимое облегчение. От семьи зависит многое. Был я в командировке, ко мне подходит командир взвода, говорит: «Батюшка, у меня боец поник совсем, поговорите с ним». Я подхожу, начинаем общаться. Оказывается, звонила жена, рассказала, мол, ходила к экстрасенсу, а та сказала, что скоро она будет богатой вдовой. Как такое можно сказать любимому человеку, жизнь которого подвержена опасности? Пусть та жена не обижается на меня, но бойцу я как священник сказал, что жить с ней дальше смысла не имеет.
Есть атеисты на войне?
Есть. Каждый понедельник в нашей бригаде мы на плацу совершаем молебен. Большая часть бойцов присутствует, но есть и те, кто в это время сидят в курилке. Однако и обратные примеры могу привести. Лично покрестил двух бойцов.
Задам вам сложный для меня вопрос: всегда ли можно простить врагов своих?
Евангелие дает однозначный ответ: прощайте врагов своих. Как священник скажу – простить нужно. Но как человек знаю, что порой очень сложно это сделать. У меня был друг детства, мы вместе боксом занимались, всю жизнь дружили. Началась СВО.
Перед моей командировкой он пришел ко мне и говорит: «Не могу сидеть без дела. Возьми к себе в бригаду». 12 февраля этого года он погиб. Когда я узнал, как погиб мой друг, пошел к командующему. Говорю: «У меня 5 войн за плечами, 2 высших образования, дайте мне звание лейтенанта и оружие». Полковник посмотрел на меня: «Нет, – говорит, – батюшка, офицеров я найду, а вот батюшек нет». И это не оттого, что я какой-то кровожадный, хочу отомстить. Я рожден в Советском Союзе, а там все такие были: «За Родину!».
Батюшка, в чем миссия священника на войне?
Научить людей молиться. Ситуации всякие бывают. Едешь ты в поле на машине, и вдруг поломка. Ты знаешь, что через 5 минут максимум в это место точно прилетит снаряд. Что я говорю? Молись: «Господи, помилуй, Господи, благослови и сохрани» и начинай быстро действовать. Господь не оставит. Сколько случаев было, когда молитва, икона спасали жизни. Всей России нужно молиться неустанно, пока не победим.
Ваши проповеди ребятам на СВО – о чем они?
Чем отличаются от тех, что вы произносите в храме?
Как ребенка сначала кормят молоком, потом твердой пищей, так и я начинаю с простого. Как шутим мы, священники: в проповеди что главное? Вовремя остановиться. В боевых условиях тем более нет возможности для долгих разговоров. Мне важно донести мысль, что на поле боя нельзя грешить, потому как пострадать от этого можешь не только ты, но и твои товарищи.
Как матушка переживает ваши командировки?
Я в первый раз когда поехал, в апреле 2022 года, матушку заверил, что буду в лагере, на границе, на линию фронта не буду заходить. Она скрепя сердце отпустила. Сам, конечно, был с бойцами. В Украине бани не распространены, только летний душ. А полевых бань тогда еще не организовали, несмотря на холодную погоду, помыться хотелось. Рискнул и сильно тогда простыл, решил больше не рисковать, не купаться оставшееся время. Приезжаю домой, жена меня обнимает и говорит: «Что ж ты там помыться не мог?». А я, забывшись, рассказываю ей, что в Украине бань нет. Она все поняла, получил от нее, конечно, тогда.
Праздники церковные на СВО отмечали?
Две Пасхальные службы провел на СВО. Первая прошла под обстрелом, а в этом году получилось хорошо: отслужили праздничную утреннюю, пели, и куличи были.
Батюшка, вы хорошо знаете, как сложно бывает ребятам вернуться к мирной жизни. Что бы вы посоветовали?
От ран душевных вылечить можно только домашней теплотой, домашней любовью. От близких в том числе зависит, будет ли человек жить воспоминаниями о войне или вернется к мирной жизни и найдет себя в ней. Думаю, в реабилитационных центрах с такими ребятами должны работать те, кто пережил опыт боевых действий. Так же, как человеку с двумя ногами сложно до конца понять то, что ощущает человек без одной конечности, так и тому, кто не был на фронте, не понять тех, кто его прошел.
В завершение нашего интервью не могу не спросить о ваших наградах. Есть среди них редкая – государственный знак отличия «За Благодеяние». Расскажите о нем.
На тыльной стороне нагрудного знака отличия «За Благодеяния» изображен пеликан, своей кровью кормящий птенцов. Символ жертвенности. Не считаю эту награду личной – в ней заслуга всей нашей 15-й гвардейской отдельной мотострелковой Александрийской бригады, всех наших товарищей из телеграм-канала «Друзья 15 бригады». Вместе за 2 года нам удалось собрать 350 миллионов рублей, на которые были закуплены различного рода технические средства для фронта.
Если говорить про награды, то я пограничник. Для меня нет ничего ценнее, чем два нагрудных знака «Отличник погранслужбы» еще с советских времен. Моя жена шутит: если я что-то забываю, говорит: «Древний ты пограничник».
