Совсем скоро нас ожидает яркое событие - Шостакович Опера Балет закрывает театральный сезон премьерой оперы «Сказки Гофмана». О своей идее постановки, роскошных костюмах и одиночестве героя, изменчивости моды и свободе обретения истинного предназначения режиссер Иван Складчиков рассказал эксклюзивному колумнисту журнала психологу Анне Хведчик.
В САТОБ с большим успехом идут балеты, выпущенные с вашим участием. Это ваш первый опыт работы с оперой в нашем театре?
В Самарском театре оперы и балета – первый, а вообще режиссерский дебют состоялся еще в 2019 году с оперой «Аттила», созданной для Башкирского театра. Началом этого послужило знакомство в Зальцбурге с оперным басом Ильдаром Абдразаковым. Он поделился планами поставить в качестве режиссера-постановщика оперу «Аттила», пригласил меня художником-постановщиком. Мы начали работу, Ильдар провел несколько репетиций, однако в какой-то момент у него возникли сложности со временем, и он предложил мне стать помощником режиссера спектакля. Благо, я неплохо играю на рояле, окончил театральное училище имени Щепкина, играл в драматическом театре и кино – представление о том, как собрать спектакль, у меня уже было.
Помню ужасный снегопад, сквозь который я из Самары по забитым трассам пробиралась до Уфы, на премьеру «Аттилы», и все же успела – тогда это была еще и редкая возможность увидеть Ильдара Абдразакова на российской сцене.
Мне кажется, «Аттила» был так давно, и столько всего случилось после. А вообще, получился большой исторический спектакль, оформленный в стиле ар-деко. Сейчас многие спектакли попадают в ар-деко, потому что мы живем на определенном историческом витке.
Есть такая закономерность?
Ар-деко, ампир всегда входят в моду перед войной. Это мужские стили, для которых характерны красивые мужские образы и никакие женские. А вот после войн все наоборот: женская мода расцветает. Вспомнить хотя бы New Look, который Кристиан Диор ввел в моду после Второй мировой войны. Мужчин становится меньше, конкуренция среди женщин в борьбе за мужское внимание возрастает.
Говоря о стиле — какой он у САТОБ?
Это абсолютно сталинский театр. Абсолютный предмет эпохи. Причем, выпуская спектакль, следует учитывать стиль локации, в стенах которого он будет проходить, по той простой причине, что локация тянет за собой постановку. Если оставить стиль, историю театра без внимания, порой случаются нелепости. Особенно когда закупаются готовые спектакли и просто переносятся на сцену театра. Зритель первые пять минут еще следит за действием, а потом начинает разглядывать люстры. Зал становится бОльшим спектаклем, чем то, что происходит на сцене. И это, конечно, беда.
История оперы «Сказки Гофмана» - это история смирения человека с тем, какой он есть. История писательского таланта, плата за который —одиночество.
«Сказки Гофмана» — довольно сложная история, где-то запутанная. Как вы будете ее рассказывать зрителю?
На самом деле, приступая к работе, не важно над какой постановкой, я следую принципу, завещанному Станиславским: все сложное упрощаем, все простое усложняем – тогда получишь объем. Не только в опере, но и в драме даже самые сложные и закрученные истории следует рассказывать легко – тогда зритель в нее включится.
Театр идет не от ума, а от эмпатии. Эмоция – лучший способ передать мысль. История оперы «Сказки Гофмана» – это история смирения человека с тем, какой он есть. История писательского таланта, плата за который – одиночество. Сюжет первой и единственной написанной Жаком Оффенбахом оперы во многом схож с судьбой композитора. Он мечтал стать Моцартом, но Моцартом так и не стал. В опере есть серьезный второй план. Герой сидит в кабаке, который находится в подвале дома, а в это время его возлюбленная Стелла, оперная дива, поет в «Дон Жуане» Моцарта. Точно так же, как герой оперы, Гофман не может выйти за периметры кабака на свет, не может быть никем другим – ни мужем ни для одной из своих возлюбленных, которые появляются в его воспоминаниях, ни отцом – только писателем, так и Оффенбах остается оставшимся в подземелье Орфеем, не в силах достичь высот Моцарта.
В опере рассказываются три разные любовные истории, и каждая по-своему драматична. Почему все попытки главного героя выбрать счастливую семейную жизнь терпят неудачи?
Все эти три истории – это не выбор, а попытка убежать от этого выбора. Я знал многих выдающегося таланта людей, которые заплатили за свой талант несчастьем в личной жизни. Гофман, как нормальный человек, хочет нормального человеческого счастья. Беда состоит в том, что его жизнь к этому не приспособлена. Три разные девушки и три капитально разных подхода к ним. Первый акт – и мы оказываемся во Франции перед революцией 1799 года. Эпоха классицизма, и история Олимпии – это попытка выбора разумом, которая терпит крах. Во втором акте действие переносится в Венецию, где герой, обжегшись на, как ему казалось, рациональном, «правильном» решении, действует от противного и влюбляется в куртизанку Джульетту. Эти отношения заканчиваются драматично. Наконец¸ третий акт, третья возлюбленная героя Антония – попытка полюбить обычную простую девушку, которая умирает.
Почему каждый раз Гофман выбирает путь со множеством препятствий, обстоятельств, которые ему мешают?
Здесь вопрос не в обстоятельствах и не в людях, а в том, что когда человек идет не по своему пути, путь этот заканчивается крахом. История Гофмана – это еще и история побега от своего истинного выбора через попытку встать на чужую дорожку. Меняя одну девушку на другую, он на самом деле не меняет ничего. Его выбор – не искать больше никакой возлюбленной, а найти себя.
Когда человек идет не по своему пути, путь этот заканчивается крахом.
«Сказки Гофмана» – это все же сказки. У зрителя есть надежда на то, что в финале оперы мы увидим хоть что-то счастливое?
Положительное в финале этой оперы – это правильный выбор, за который, да, герою пришлось заплатить. Как только человек отказывается от несбыточных мечтаний, понимая, кто он и в чем его предназначение в жизни, наступает катарсис и свобода жить полноценной, своей жизнью. Счастье в том, чтобы принять себя. Именно этого герой не хочет. Он предпринимает попытки быть мужем, возлюбленным – кем-то другим. Но не собой. На что муза, являясь ему, говорит: «Я тебя люблю. Садись и пиши». Его талант – и есть его счастье. В том, что герой принял себя, и есть положительный финал оперы.
Постановка «Сказок Гофмана» – историческая, костюмная. Расскажем читателям, что вы любезно провели нас в костюмерную, показали великолепные костюмы солистов и хора, которые заслуживают отдельного внимания...
Коллекция костюмов для спектакля «Сказки Гофмана» – это то, что называется «высокой модой». Каждое платье скроено и сшито вручную, расшито стеклярусом, пайетками и переносит нас в определенную историческую эпоху. С Олимпией мы путешествуем в классицизм, Францию эпохи Просвещения. Потом отправляемся в Венецию второй половины 18 века, где – мы это учитываем – мода отстает от парижской лет на 20. История Антонии происходит в 1800-е годы, ранний ампир. Каждое платье мы конструировали по канонам и моде соответственно представленной эпохе. Нюанс и в том, что походка, движения современного человека не приспособлены для ношения таких платьев: дамы 18-19 веков не поднимали локти выше уровня груди и умели правильно двигаться в таких платьях. Мне нужно было современного человека заковать в физику человека 18 века.
