Сплит Ксении Чилингаровой

 

 

Стиль American Smooth я выбрала фэшионистски – из-за пары туфель. Пришла на пробный урок латины к Алексею Половникову, своему будущему тренеру и партнеру. Нужной обуви с собой не оказалось, а в студии можно было купить только туфли для American Smooth. Так я и определилась с направлением. Помимо латины, которую изначально хотела освоить, я еще танцую и стандарт, поскольку он тоже входит в American Smooth. Благодаря опять же танцам занимаюсь актерским мастерством. Если в медленном вальсе я сразу чувствовала себя комфортно – он мне был понятен по эмоциям, то с танго вышло сложнее.  В нем нужна агрессия, выразить которую никак не получалось.  И вот преподаватель по актерскому мастерству говорит: «Вспоминай того, кто сильно раздражает». Я долго перебирала людей, но так и не смогла придумать. 
 

 

Перед первым соревнованием так волновалась, что накатила 50 граммов виски. Так я больше никогда не делала.  И не сделаю. Но тогда думала: умру от страха прямо сейчас. Небольшая доза алкоголя казалась единственным средством успокоить нервы. Но что действительно помогает, так это накопительный опыт выступлений и улыбка. Мой партнер немало сил потратил на то, чтобы она не сходила с моего лица в течение танца, а шаги я считала не вслух, как привыкла делать на репетиции, а про себя. На самом деле это не только прием демонстрации соперникам и жюри уверенности в себе – в момент, когда ты улыбаешься, расслабляется мозг и действительно получаешь удовольствие от танца. 

 

 

Репетируем мы почти каждый день, часа по три. Но и этого не хватает. Есть еще балетный класс 2-3 раза в неделю по полтора часа. Надо бы и зал подтянуть, но на это уже нет времени. Часы тренировок – это работа над самим собой: над своим «не хочу», над раздражением, над внутренним несогласием с партерном и желанием поспорить и принятием его слов как данности, потому что здесь он профессионал. Когда после многочисленных повторений все равно что-то не получается, хочется рыдать, но единственный выход – повторять, повторять и повторять. 

 

 

Костюмы для моих выступлений создает Арташес Оганян, он же Arti Dress. Сам будучи танцором и хореографом, Арташес на 100% знает, что делает. Я, конечно, тоже принимаю участие, но танцы преподнесли мне еще и урок моды: то, что хорошо смотрится на подиуме, совсем не обязательно заблистает на паркете. Некоторые цветовые сочетания смотрятся грязными, не всегда работает деграде. В общем, есть свои нюансы, изучать которые очень интересно.  Пришлось привыкать к обилию страз и перьев. С тех пор как моя внутренняя богиня их разрешила, мне хочется добавлять их везде и побольше. 

 

 

Главная цель – через любовь к танцу победить саму себя. Плюс часы тренировок – это момент перерождения владелицы бизнеса Ксении Чилингаровой в бальницу. 

 

 

Мой первый сборник вышел негромко, камерно еще в 2004 году. Двадцать лет спустя презентация новой книги получилась более заметной. На протяжении всего этого периода я писала стихи, участвовала в поэтических чтениях, что сделало эту часть моей жизни более публичной.  После одного из таких выступлений мне поступило предложение от основательницы образовательного проекта Masters Полины Бондаревой выпустить сборник. И я с удовольствием согласилась. Материала за годы накопилось много. Однако в верстке я решила не ставить дат и не использовать хронологическую последовательность – не хотелось временных привязок. Пусть это останется только для меня. 

 

II

 

Перечитывая свои прошлые стихи, будто наблюдаю за своим взрослением. В юности я была поглощена своими душевными переживаниями. Громкими, яркими, но от того однобокими. С возрастом они становятся сложнее. Как осколки, собираются в витраж – в одно большое переживание, у которого, в отличие от юношеских, гораздо больше граней. 

 

 

Псевдоним позволяет отделить меня-автора от всех остальных моих «я». Так правильнее, потому что Ксения Чилингарова не пишет стихов, а К. Бондырева не может не писать, и ей все равно, что о ней будут говорить.  Бондырева – это девичья фамилия моей бабушки, папиной тетки, которая спасла его во время блокады Ленинграда. Меня и назвали в честь нее.

 

Раньше я была очень придирчива к темпу.  Погрузившись больше в контекст современной поэзии, поняла, что это вообще не имеет значения и поэзия – это та же музыка, в которую ты погружаешься и плывешь за каждой строчкой. Главное – честность. 

 

 

В моих стихах много о любви. Любовь дает возможность умирать и возрождаться вновь. Мы жаждем этого чувства и внутренне боимся. И исследование этой едва ли подвластной контролю силы вызывает мой большой интерес. 


 
 

 

 

Если бы мода на манер искусства дробилась на течения, я отнесла бы себя к «прадистам».
То, что создает тандем Миуччи Прады и Рафа Симонса, и есть искусство. 

 

 

Я воспринимаю моду как часть искусства, при том – самую реактивную и приближенную к жизни его часть. Мода гораздо быстрее и острее реагирует на социальные вопросы, адаптируется к ним, переосмысляет и выдает свой ответ. Иногда удачный, иногда – нет.   

 

 

В моде мне интересно искать ассоциации, находить культурные коды, разгадывать загадки. В талантливом воплощении мода – та еще загадка для ума и возможность, переодевшись, прожить множество жизней.