Интересное интервью. Интересный диалог двух больших мастеров, давних знакомых, истинных служителей прекрасному. Не эфемерному, метафизическому, а земному – практическому.
С Маргариты Шараповой – директором собственной клиники пластической хирургии и Владимира Гаруса – человека-бренда, стилиста, парикмахера, сенсея, закрутилась в начале 90-х годов Самаре большая, многоликая история – индустрия красоты, в которой они были пионерами. И что важнее и гораздо труднее – до сих пор каждый из них первый в своем деле.
Владимир Михайлович, столько лет прошло, а мне вспоминается культовый в Самаре Дом моды «Горизонт», где наше знакомство и началось, откуда вышло большинство современных салонов города.
Я приехал в Самару из Львова в 1976 году. Вариантов места работы тогда было немного. Приходилось выбирать из двух систем: горпарикмахерская и Дом моды «Горизонт». Я отдал предпочтение второму варианту, меня отправили учиться в Москву. Так, с 1976 года до 1990 я там проработал. А вообще я стригу с 1967 года, 47 лет.
Помню ваш зал на втором этаже. Тогда же было большой редкостью, что в этой профессии мог оказаться мужчина? Это сейчас говоря «стилист» мы представляем, в большинстве своем, прежде всего мужчину...
Во времена, когда я рос, все мальчики мечтали стать летчиками. А мне всегда нравилось наблюдать за тем, как работает парикмахер. Мечтал овладеть этим мастерством. Когда сказал родителям, на кого собираюсь учиться, сам удивился тому, что они поддержали меня с выбором профессии.
Когда я начал работать, то действительно, парикмахеры-мужчины встречались редко, особенно моего возраста. В основном, это были мужчины старшего послевоенного поколения. А в Самаре в «Горизонте» со мной работал только один мой ровесник – его тоже звали Владимиром.
Стаж у Вас, конечно, колоссальный. Вы, наверняка, еще и «бабетты» застали – пожалуй, самый яркий образ прически прошлого. И как только делали такие начесы...
Застал! Это сейчас все стригут в определенной технике – Tony & Guy, Vidal Sassoon..., а тогда приходили, садились в кресло и говорили: мне «бокс», «полубокс», «молодежную»... – все было, условно, по «ГОСТу». У женщин тоже разнообразия не больше было – то «бабетты» все начесывали, то «гаврош» просили. И я всегда думал: что-то же должно существовать еще в парикмахерском искусстве за гранью этого «разрешенного списка причесок». Помню, пришли ко мне как-то парни в «Горизонт» и попросили постричь «под биттлз». А это же сразу – обвинение в антисоветской пропаганде! В лучшем случае меня бы уволили. Но я им сказал, чтобы приходили после закрытия и никому не рассказывали, где их постригли. Я согласился, но не из-за денег, конечно, – было интересно попробовать сделать что-то выходящее за рамки того, как дозволено стричь советского человека. Только так новый опыт и приобретали.
Только в 1990 году на свое 40-летие я получил от города подарок – право на открытие собственного салона – первого в Самаре, который обосновался по адресу: ул. Ленинградская, 39. Закупили профессиональное немецкое оборудование, несколько лет на ремонт помещения потратили, сделали презентацию. Вот там началась уже совсем другая история.
Сложно было в новом времени, в 90-е годы, с «системы» переключиться на собственный бизнес, со стандартного набора стрижек советского периода к иным требованиям моды, хлынувшей с запада?
К началу 90-х годов «система» уже себя исчерпала. У людей мышление начало очень быстро меняться. Произошла настоящая ментальная революция! Время требовало от человека быть активным, умеющим впитывать новые знания. Мы же тогда начали выезжать за границу на соревнования по парикмахерскому мастерству. Помимо профессиональных навыков, учиться нужно было всему: организации труда и рабочего пространства, дресс-коду... Хотелось соответствовать, чтобы не было разницы: в Самаре ты постригся или в Лондоне. Сегодня место не имеет значения, профессионалы международного класса есть во многих городах.
Чтобы этого добиться я и мои ученики при любой возможности выезжали на различные чемпионаты. Будь то межрегиональные, российские или зарубежные поездки. Я, уже открыв школу, настраивал учеников на соперничество на равных с высокими профессионалами. Сколько хватало средств – я все инвестировал в поездки. Затем и губернатор области Константин Алексеевич Титов стал помогать. С нами на конкурсах выходили мастера из других стран с кучей разных флаконов, спреев, лаков. А мне, если еще повезет, кое-как удавалось пару флаконов лака для волос «Прелесть» достать. Я распыляю, а зарубежные коллеги сразу начинают чихать, кашлять. И ведь побеждали при этом! И именно поэтому мои ученики разъезжаются по миру – кто-куда и находят себя в профессии в любой стране.
Тогда в 90-х мы все вдруг резко стали выглядеть по-другому, стихийно ворвалась мода.
Сегодня в моде естественность, когда не волос к волоску, а есть эффект натуральности. А 90-е годы – время китча. В моде были подчеркнуто хорошо сделанные прически. Ко мне даже некоторые мужчины приходили на ежедневную укладку! Мода была фундаментальная. Это отражалось не только в стриже или макияже – в одежде тоже.
С 70-х-80-х и до настоящей поры с вами следуют одни и те же клиенты. Потому вы не раз прослеживали разные возрастные этапы одной и той же женщины. Наблюдали смену ее причесок, цвета и длины волос. С возрастом волосы должны становится светлее и короче?
Здесь постулата быть не может. Это раньше было принято, что женщины, вступая в предпенсионный -пенсионный период, срочно должны начинать носить короткую стрижку или, помните еще, делать завивку. Все же так и ходили. Но сегодня, на мой взгляд, основной критерий красоты взрослой женщины – это ухоженность, лоск: волос, лица, внешнего вида в целом. А длина волос зависит от пропорций тела. Это правило возрастом не определяется. Большинство моих клиентов меняются адекватно возрасту, профессии, своей внешности. Индустрия ухода очень значима сегодня – не только в заботе о волосах, коже – люди думают, что они едят, потому что понимают, что человек сам «делает» свою внешность.
Знаете, для меня уход за волосами, тем более в салоне, это интимный момент, очень личный, который я могу только с мастером разделить. Но сегодня тенденция к унисексу – мужчин и женщин в одном зале стригут... Вы, Владимир Михайлович, кстати, тоже.
Раньше, понимаете, парикмахеров даже отдельно учили: на работу с женскими или мужскими стрижками. Стригли в разных залах. Теперь все – мастера широкого профиля. Я с вами согласен, процедуры с волосами – момент личный. Мужчин не нужно допускать к моментам сотворения женской красоты. Это не совсем этично. Но сейчас есть и другая тенденция: посмотрите сколько открывается автономных мужских салонов красоты, чтобы они не стеснялись делать себе маникюр-педикюр. Я сторонник отдельных зон для мужчин и женщин. Думаю, буду делать следующий ремонт в салоне – разделю пространство.
Карл Лагерфельд говорил, что за всю историю моды его любимый женский образ - это брюки со штрипками и блейзер. Ваш идеальный женский образ какую носит прическу, стрижку, цвет волос?
Мне очень интересно работать в настоящем времени. Оно самое интересное – столько всего напридумывали! Можно реализовать право на свободу, любые желания воплотить. Но трудность в том, что свобода и дозволенность требуют от человека высокой культуры, чтобы грамотно распорядиться этими возможностями. Время – испытание на наличие стержня и воспитания сильной личности.
Вы говорите про свободу, а я Вас представляю средневековым бродячим цирюльником. Только ножницы, талант и свобода. Я Вам в этом плане очень завидую. Но думаю, как совместить такой свободный дух с неизбежным решением административных вопросов?
Вы правы, я творческий человек. Но у меня такая профессия, что есть уверенность, что не пропаду, что бы ни случилось. Волосы – они же всегда растут. А у меня есть руки, которые стригут. Эти два фактора обязательно встретятся и пересекутся. Я с 1967 года с расческой не расстаюсь. Мне в профессии парикмахера импонирует то, что смотришь, на парикмахеров с мировым именем, кто задает тон моде – а им всем 70 лет и за 70. У нас пенсии нет. Но в салоне за административную часть отвечает дочь – Татьяна Владимировна. Дети пошли по моим стопам.
А за Ваш стиль кто отвечает? Вас кто стрижет?
Голову я доверяю дочери Кате. Она сейчас в Петербурге живет, вышла замуж за фигуриста Алексея Смирнова, совсем недавно у них сын Федя родился.
Вы же еще и с супругой столько лет вместе работаете. Каково это делить с ней столько времени одну профессию, одно дело, одно помещение?
Профессия у нас одна. Это способствует взаимопониманию, дает почву для интересных дискуссий, обсуждений. Нам друг с другом комфортно вместе работать.
Бывает же, что ругаетесь?
Из-за работы не ругаемся. Так, по мелочи, по бытовым моментам мы можем поругаться, поспорить. Все-таки не один капитальный ремонт вместе пережили! Но мы с Софьей Григорьевной всегда умеем прийти к консенсусу.
Со стрессами Вы как справляетесь?
Начинаю больше стричь. Прихожу на работу, тружусь – и само собой все уходит.
Удовлетворю любопытство многих женщин, если спрошу: кого из знаменитостей вам доводилось стричь?
Константин Алексеевич Титов – мой постоянный клиент уже очень-очень много лет. Олег Сысуев тоже стригся у меня, пока жил в Самаре. Доводилось как-то стричь и Владислава Третьяка, когда мы были с нашей хоккейной командой ЦСКА на базе в Архангельске. Приезжие с концертами в Самару звезды тоже заходят в «Гарус», но по этическим соображениям фамилии назвать не могу. Приходится иногда и мне в Москву летать, чтобы кому-то образ создать.
Потом, я еще раз повторюсь, сегодня место не имеет значения. Ты смотришь на парижанок, итальянок – по ним не скажешь, из Парижа она или живет в ста километрах от столицы. Там все в любом городе могут выглядеть хорошо. И в России мы практически достигли этого. В Самаре точно. В нашей стране парикмахер – востребованная профессия, если ты мастер, то ты можешь зарабатывать деньги в своем городе, не обязательно стремиться в столицу.
Русскую женщину узнаешь на улицах Парижа?
Безусловно. Она сексуальна. Она нарядна, она всегда в образе. Причем вне зависимости от места, времени суток и дня недели. Почему так?
Потому что демографическая статистка работает не в пользу российских женщин. У нас население - 58% женщин, 42% мужчин. А в возрастной группе так и вовсе – на 12 женщин приходится лишь один мужчина. Жизнь, сама природа заставляют нас быть «всегда на охоте», конечно, при полном параде.
Женщины от природы обладают большими шансами жить дольше и спокойнее. Вы можете и покричать и поплакать. Редкий мужчина позволит себе такое поведение.
Российский мужчина все-таки в тени российских женщин. По сравнению с европейскими стильными мужчинами, наши выглядят скучно. Не все, но в большинстве своем. Или незаметный, стертый внешний вид – это вопрос русской маскулинности?
В Лондоне, например, доминирует мужской стиль. Англичане бабочку умеют приспособить к повседневной жизни. Там даже бомжи – не социальная категория, а образ жизни со своим стилем. Они живут на улице, обложенные гаджетами. В Европе 80% мужчин пользуются стайлингом, они все на нем. Это сексуально, это интрига. А у нас, посмотрите, почти никто. Или гуляешь по европейскому городу – идет парень с длинной челкой, жутко неудобной, но красиво же! У нас мужчины тоже меняются. Я начал замечать, что хотя бы сезонность прически уходит. Раньше как, приходил мужчина к парикмахеру и просил: летом «сделать волосы покороче», зимой – «оставить подлиннее». Сейчас этого уже нет. Новое поколение мужчин принимает тенденции.
Вам часто приходится отговаривать клиентов от придуманного ими образа, стрижки?
Бывает. Но я перед началом работы всегда спрашиваю клиента: «Доверяете?». Как правило, отвечают утвердительно. Бывает и так, что стрижешь, и вдруг мне говорят: «Не так». Я стрессы не люблю, поэтому для таких случаев, я всегда оставляю подстраховку – стригу не все. Начинаю стричь так, как хочет клиент. Смотрит, ему не нравится. Я стригу, как считаю нужным. Клиент остается в восторге. В работе я отталкиваюсь не от местечкового масштаба, а от техник, которыми пользуются парикмахеры в мире. Чтобы человек – мой клиент был свободным, чувствовал себя гражданином мира даже благодаря стрижке или укладке.
За эту Вашу абсолютную космополитичность Вас и любят клиенты.
Я же понимаю, что сегодня мои клиенты могут быть в Самаре, а завтра у них самолет в Лондон или Париж. Свою профессиональную космополитичность я проверил на своих клиентах. Они стригутся у меня, в следующий раз приходят и делятся историями. К одной клиентке в лондонском кафе подошел человек и спросил, где ее постригли. Он ответила, что в Самаре. Оказывается, он сам профессионал, ему очень понравилась линия ее стрижки.
Другой случай. Есть у меня клиентка, с которой мы обожаем эксперименты. Она женщина креативная. Недавно рассказала мне историю: была на отдыхе, ходила по магазинам. В одном из них, шутя, попросила скидку для пенсионеров. Продавец ей отвечает: «Пенсионерки такие стрижки не носят». Так что, я по-разному проверяю себя. Это срабатывает.
Интервью с Владимиром Гарусом было опубликовано в ноябре 2014 года.
