Алексей Моргун: облик города – дело семейное

 

Алексей Моргун, или как его называют потомки – Дед, был главным архитектором Куйбышева с 1965 по 1987 год. За свою жизнь он спроектировал генпланы Самары, Отрадного и Нефтегорска, здание областной администрации на площади Славы, станции метро «Безымянка», «Московское», прошёл Великую Отечественную войну и воспитал двоих детей. О наследии легендарного отца и о том, что можно сделать для облика города сегодня, рассказали его дети – тоже самарские архитекторы – Дмитрий и Марина Моргун.


Марина: У целого поколения советских людей – современников отца, был высокий уровень личных и профессиональных качеств. Их ничему не учили – они самостоятельно перешли от классического архитектурного стиля к модернизму. Смотрели на Европу, изучали работы коллег и проектировали Самару. Всё чертилось вручную, без программ. Одной из самых масштабных работ был генплан Куйбышева 1987 года. 
 
Какие архитектурные объекты в нашем городе являются для вас самыми знаковыми?
Марина: Есть здания, которые меня потрясают. Например, больница Нефтяников, её недавно обновили и перекрасили. Теперь она светло-сиреневого цвета, как и рисовал отец. 
 
Дмитрий: Ещё нам нравится дом на Набережной – я имею ввиду Ленинградскую, 2. С ним связан интересный факт: чтобы вставить дом в генплан, отец предложил сдвинуть на три метра перекрёсток Ленинградской/Горького. Участок расширили, и сразу после этого дом как будто встал на место. Правда, фасад сейчас немного перегрузили деталями, но всё же.
 
Главный архитектор был бойцом, который держал оборону… Чтобы построить в Самаре что-то, кроме восьмиэтажек, нужно было ехать в Москву и получать разрешение.


М:
Самый знаковый объект, все известный – Дом космонавтов на Первой просеке. Он ещё называется Дом приёмов. Его нужно было сдать за три месяца, чтобы успеть к приезду Гагарина. Строители и архитекторы работали сутками и успели – первый космонавт проходил реабилитацию в Самаре, именно в этом Доме.
В начале своего пути Алексей Григорьевич работал клепальщиком на авиационном заводе, а потом стал автором памятника штурмовику Ил-2. Расскажите, как он относился к войне?
Д: В июле 1941 года семью отца эвакуировали с Украины. В Куйбышев они попали совершенно случайно – просто не хватило мест, чтобы доехать до Сталинграда. До совершеннолетия отец работал на Авиационном заводе № 18, на сборке крыла. На это время действовала «бронь» - работников тыла не призывали на военную службу. Но он очень хотел учиться, и вскоре поступил в Московский архитектурный университет /МАрхИ/. И, конечно, сразу лишился брони. Когда в день поступления он пришёл домой, в руках у матери уже была повестка в руках и слёзы на глазах. 
 
Все, кто побывал на фронте и вернулся, считали, что им повезло. Они относились к пережитому очень мудро и без пафоса. Отец получил медаль «За отвагу» за участие в десантной операции в Маньчжурии. Войска пошли дальше, а его отряд оставили охранять японскую дивизию. Там один из японцев подарил ему краски, которыми он рисовал на бумажных клочках перед атаками.  
 
М: Ещё он привёз оттуда китайскую тушь. Это небольшие очень твердые чёрные брикеты. Он был одним из немногих на курсе, у кого была настоящая тушь с иероглифами.  
Самолёт, который сейчас стоит на проспекте Кирова – часть того времени и всего пережитого. Отец организовал целую экспедицию, чтобы доставить этот самолёт в Куйбышев. Очень переживал, что памятник стоит на колесах – в своих эскизах он рисовал самолет динамичным, словно в полете. Но на заводе ему сказали: «Да вы что! Шасси – это наша гордость, они обязательно должны быть!».
 

 
До площади Куйбышева самарское  метро когда-нибудь «дотянут» обязательно, дальше – вряд ли. Рельеф не позволит подойти ближе к воде.

Вы спроектировали две станции Самарского метрополитена - Безымянка и Московская. Как, по-вашему, будет развиваться метро?
Д: Думаю, что Самарскому метро есть куда развиваться. Конечно, откроется ещё не одна новая станция. До площади Куйбышева метро «дотянут» обязательно, дальше – вряд ли. Рельеф не позволит подойти ближе к воде, местами – сильные уклоны и перепады. Раньше была трёхлучевая схема метро, и основная перемычка - около железнодорожного вокзала. Что будет в итоге – покажет время.
 
Можно ли сказать, что Самаре повезло с архитекторами? 
М: Именно повезло. Здесь ещё до войны были хорошие архитекторы: Подавинников, Гурьянов, Головин – они создали генплан 1937 года.  А дальше уже Моргун строил город – Молодогвардейская, метро, мемориал Ленина, все набережные, проспект Ленина… 
 
Д: При советской власти, чтобы построить что-то, кроме восьмиэтажек, нужно было ехать в Москву и получать разрешение.  Моргун ездил и защищал проекты высокой этажности многих архитекторов. Бывало, и выговоры получал, но уважением пользовался огромным. Например, в 60-х за улицей Осипенко до оврага Подпольщиков был большой частный сектор из двухэтажных домов. Сразу всё сносить было нельзя, но отец пошёл на это – освободил площадку и начал застройку. Конечно, получил свой выговор, но дело было сделано. Так появился проспект Ленина, Северо-Восточная магистраль с домом-интегралом.
 
Почему архитектура советского времени так богата на интересные проекты?
М: Советские архитекторы – это совершенно другой уровень профессионализма. Они не могли себе позволить неграмотно использовать пространство. Моргун много путешествовал, ездил в Японию, Италию, Францию… После поездок он с горящими глазами рассказывал обо всём товарищам. Его окружали классные ребята. Нашу квартиру, где собирались архитекторы, художники, поэты, барды, называли «намоленным местом». Гости проводили конкурсы, ставили костюмированные модные спектакли. 
 
Д: Это окружение сыграло большую роль в нашем воспитании. Мы всегда были рядом, буквально на коленках росли и впитывали ту уникальную, талантливую атмосферу. Они работали, а мы сидели и смотрели – всё было интересно.
 
Почему вы тоже выбрали архитектуру? Ведь нелегко, наверное, расти рядом с большим  авторитетом?
М: Архитектор – это профессия, от которой трудно отказаться. Я бы вообще разделил людей на два типа: архитекторы и не архитекторы. У нас своя субкультура, свой язык, к которым отец как раз и приобщил. Архитекторы немного циники, как врачи. Мы понимаем немного больше других и видим вещи, которые не лежат на поверхности. Это постоянный интересный поиск. Город, как живой организм, развивается по своим законам. Мы бесконечно стремимся их понять.
 
Может, это время такое было, когда все друг другу помогали? 
М: Это первое послевоенное поколение. Моргун был на войне и выжил. Окончив университет, он вернулся в Самару. Они с матерью жили в землянке и были абсолютно счастливы. Люди тогда умели дружить и наслаждаться жизнью. Они ценили своё время и, может быть, поэтому успели сделать так много. 
 
Д: У нас на курсе каждый четвертый был сыном или дочерью архитектора, который когда-то учился в МАрхИ. Архитектура для этого поколения была семейным делом. Профессионалы-романтики обожали всё, что делали.
 
Можете назвать Топ-3 значимых архитектурных объектов Самары?
Д: Мне кажется, невозможно выбрать самые лучшие, объекты не значимы сами по себе. Они находятся в контексте города, района или улицы. 
 
М: Из последних архитектурных объектов в Самаре выделяются все работы Самогорова и Пастушенко: храм Кирилла и Мефодия, отель Holiday Inn, сейчас они делают реконструкцию Фабрики-кухни. 
 
Мне нравится дом №137 на Садовой, на крыше находится ресторан Sky bar архитектора Сагалахова. Он сделан с реверансом академической школе, обратите внимание: высокий цоколь, разбитый карниз, соблюдение пропорций и модные разбросанные, независимые друг от друга дверные проёмы. Он масштабный и очень милый.
 
До сих пор модный фасад у музея Алабина, но интерьер у него советский. Если сделать современную отделку, он снова будет актуальным в городской культуре. 
Еще очень достойная работа Юрия Харитонова -  храм Георгия Победоносца на площади Славы. Он необычайно гармонично вписывается в панораму. У нас есть много красивых храмов, но этот - необыкновенный. 
 
Как вы относитесь к многоэтажной застройке в историческом центре Самары? 
М: Знаменитая фраза Моргуна: «Удивительно, сколько я работал, а самым важным своим достижением считаю не то, что я сделал, а то, что я не дал сделать». Он держал оборону исторической части города, чтобы ее не застраивали пятиэтажками. 
 
Д: Нужно ли спасать? Неоднозначная ситуация. То, что можно сохранить, нужно сохранять. И, на мой взгляд, не нужно заниматься мимикрией и делать все дома одинаковыми. Вспомним опять Holiday Inn – отель, который так удачно вписывается в улицу Алексея Толстого. Почему бы и нет? 
 
М: Конечно, исторические памятники и объекты XX века нужно сохранять. Когда ко мне приезжают друзья, они восторгаются самарским модерном. Но это не значит, что не нужно создавать что-то новое.


 
Я бы разделил людей на два типа: архитекторы и не архитекторы… Мы понимаем немного больше других и видим вещи, которые не лежат на поверхности.


метро Безымянка


метро Московское


здание правительства Самарской области /Дом советов/


аллея трудовой славы


памятник штурмовику ил-2


зональный вычислительный центр на Полевой


дворец спорта авиационного завода


Реконструкция дома промышленности

 
музей Алабина /Мемориал Ленина/

Фотоматериалы взяты: domofoto.ru,  school152samara.ru, tournavigator.pro, kudago.com, strana.ru, ru.wikipedia.org
20 мая 2020
Читайте также:
Наверх