Марина Кацуба: «Я творю в айфон»



Поэт из Санкт-Петербурга о любви к рэпу, феминизме, хрупкости и съемках в трусах. 
Марина Кацуба снова выступит в Самаре в сентябре. В рамках большого российского тура она представит новое совместное EP с певицей Анастасией Кушнаровой.




 Про детство и навыки фристайла 

У моих родителей были очень правильные ленинградские ориентиры на то, как должна расти девушка. Я ходила в художественную школу, театральный кружок, занималась балетом, художественной гимнастикой. Каждый из шести учебных дней в лицее, помимо уроков, был насыщен еще какими-то дополнительными внеклассными занятиями. Конечно, если бы в два мне не дали букварь, вряд ли в четыре я начала бы читать и писать.

Мы с отцом очень много играли в словесные игры, на угадывание рифм, ответов на загадки. И уже в два-три года я придумывала какие-то строфы из пары строк. Чаще они носили характер эпиграммы. Можно сказать, начала я с баттл-рэпа. И до осознанных письменных конструкций неплохо освоила устный фристайл.

 

 Про почерк и айфон 

Я из нового поколения поэтов, творю в айфон. Это мобильно и исключает трудности перевода, потому что почерк у меня такой, что врачи отдыхают. Мой приятель, поэт и колумнист Дима Макаров рассказал мне в интервью теорию, что на ритмику и метрику стиха и его эмоциональную составляющую влияет то, каким инструментом он записан. Поэзия авторов, писавших пером или шариковой ручкой, отличается от той, что набита на печатной машинке или компьютерной клавиатуре. И, обладая высоким уровнем эмпатии, можно считать, как именно создан текст. Я сначала решила, что это преувеличение, но потом начала вчитываться и согласилась. Вот я пишу на сенсорной клавиатуре.

 

 Про эго и Создателя 

Автор в моем ощущении в большей степени не сочинитель, а транслятор. Я думаю правильнее не накручивать слишком много на свое эго, не надумывать, что это ты такой талантливый и все придумал. Нет, ты просто уловил и зафиксировал. Ответственность автора в том, как ты дальше поступаешь с написанными текстами, кому стихи показываешь. Эту ответственность артиста и публичного человека нужно понимать и принимать. Ты должен отдавать себе отчет в том, что твое слово содержит за собой энергию, и то, что ты формулируешь, влияет на людей, на их чувственный ряд, их жизнь, их мировосприятие. Тут уже не отвертишься тем, что перевалишь все на Создателя.

 

 Про зажим и ладошки бога 

Первые годы исполнение стихов было для меня напряженной работой. Я готовилась, мучила всех, перепроверяла все по сто раз. Я больше заряжалась от репетиций, потому что мои музыканты слышат интонационные тонкости стиха и ткут мелодию, облако звука, на котором можно полежать, как на ладошках у бога. У меня нет боязни сцены, нет стеснения в теле, но нерв в горле сжимался от необходимости рассказывать сокровенное. Это, как раздеваться на публике, мне было тяжело. Но я продолжала, потому что чувствовала, что это работает на раскрытие какого-то потенциала, который сидит, скукожившись, внутри. И сейчас концерты для меня — это кайф. Когда публика внимательная и знает, ради чего пришла, ничего нет лучше.

Музыка значительно облегчает восприятие стиха для слушателя и дает опору мне. Но нужно искать людей, которые попадают в меня, внутреннее творческое соприкосновение. Просто таланта недостаточно. Стих, если существует в музыке,  диктует ей свои довольно жесткие законы. Музыка должна обрамлять рисунок текста, а не бороться с ним своим объемом. Понимание этого и является мерой того, что человек профессионал и тонко организован. Композитор, с которым я записала аудиокнигуи продолжаю выступать, Паша Васильев говорит про наши выступления «будем шить». Шить — это значит не задумываясь, любыми строчками, красной, белой, на машинке, от руки, гладью и через край. 


 Про Гнойного и эпатаж 

Я считаю, что Слава [Гнойный] — очень серьезный баттл-рэпер, возможно даже, объективно лучший. В сольном творчестве его харизма не проявляется так ярко, как на поле боя. Мне кажется, и в личном общении его талант раскрывается, когда есть оппонент. Может быть, наша ситуация как раз подтверждение этому (Рэпер упомянул в интервью Юрию Дудю, что ему «написывает Кацуба». Ответ поэтессы о деловом характере их отношений с «разъяснениями» редакции был нелегально опубликован одним из Интернет-таблоидов. - Прим. ред.). Это вышло случайно и быстро закончилось.

Мне вообще неинтересен эпатаж. Один раз сняться в трусах или съёрничать — это одно. А использовать его постоянно как источник внимания и формат жизни — не мое. Скандалы меня скорее отталкивают и пугают. Не смогла я, короче, достойно поддержать наш с Гнойным дисс, не вывезла.

 

 Про образ и хрупкость 

Я профессионально занимаюсь модными съемками, но никогда не думала позиционировать через них свои стихи. Это дополнительная работа — бесконечно соответствовать образу, держаться в рамках. Для меня это сложно. Можно сказать, что я естественна в своих проявлениях.

Есть люди, которые думают, что я веселая, дерзкая, легкая. Но, например, мой очень близкий человек Шура Кузнецова (Певица из Санкт-Петербурга, два своих альбома полностью сочинила на стихи Марины Кацубы. - Прим. ред.) считывает мою хрупкость и очень меня бережет. Она прекрасно понимает, насколько тонко я живу и что моя экстраверсия — это поза.

 

 Про хип-хоп и протест 

Мой альбом «Сегодня» Itunes тоже выпустил как хип-хоп альбом. По сути рэп просто стал удобной формой, в которой человек может высказаться. Здесь не нужно уметь петь, нужно просто найти свой бит, ритмику, технику исполнения и рассказать все, что ты хочешь, будь то социальные темы или личные переживания. У каждого рэп-исполнителя очевидна его мировоззренческая и интеллектуальная база. У Хаски слышится байкальская аутентика и буддистские мантры, а у Оксимирона — англоязычная хип-хоп традиция и Оксфорд.

В агрессивности и маскулиности хип-хопа выражается протест. В этом, конечно, есть определенный инфантилизм, потому что воевать с системой — это психология подростка. Но Ницше писал, что любое сильно время определяется пафосом позиций. И через хип-хоп исполнитель транслирует эту свою позицию. Он не знает, кто должен управлять страной, в какого бога верить, и единственное, что он может сделать — это формулировать и бесконечно транслировать себя и свой образ жизни, немножко сопротивляясь таким образом происходящему вокруг. И из этого складывается его сильная позиция, его пафос, который и делает его действующей единицей в настоящем. Так парни складывают образ современного деятельного человека.

 

 Про феминизм и феминитивы 

Я — не феминистка. Репродуктивная функция заложена в нас биологией, спорить с этим, убить на это жизнь, пытаться быть парнем на сцене или в социальном проявлении — это объективно глупая трата времени. Не стоит отрицать свой пол, но и не стоит на нем зацикливаться. Вопрос в балансе. Лучше принимать то, что боженька дал, и не приписывать себе слишком решения о том, какой и кто ты, жить ровно.

Я больше люблю слово «поэт», но несильно возражаю против «женщина-поэт» и даже «поэтесса». Просто не вижу особо смысла обозначать в названии профессии половую принадлежность. Мне скорее не нравится западная суффиксальная система, все эти «стюардессы», «директрисы», ну право… Само звучание мне претит, как «Питер», на уровне звуковой формы.

 

 Про дороги и дураков 

Мне нравится ездить туром по городам. Усталость от самолетов, сохнущая кожа, боль в пояснице — такая ересь и ерунда, несравнимая с энергией, которую я получаю от людей и от общения. В Самаре мы сразу после перелета отправились в студию и семь часов репетировали вместе с композиторами. Я лежала на полу — коты сидели у меня на голове. Я была абсолютно счастлива, находилась вне географического контекста, где-то гораздо выше. Это состояние бесценно. Нет города. Люди — это город. А проблем везде две — дураки и дороги. Но кто такой дурак? Д-у-ра-к — у Ра, у бога, за пазухой. Я вот, точно, дурак!


21 августа 2018
Читайте также:
Наверх