Леван Ломидзе: Я сам когда-то был начинающим музыкантом, у меня трое детей. Я знаю, как это тяжело быть молодым, как хочется какого-то грамотного совета, ободряющего примера... Если я кому-то помогу, буду рад. А потом, мне нравится делиться опытом.

Леван Ломидзе: Самый первый — в институте. Такой позор — всю ночь после него уснуть не мог. Да и сейчас расстраиваюсь, когда не получается донести до публики то, что хотел.  Это сейчас я понял, что важно слушать выступления других музыкантов. Они тоже ошибаются — значит, все в порядке.

Было трудно в начале 90-х выступать в первых клубах. Сидят новые русские, ждут шансона, а тут я со своими тоже тремя аккордами, но другими — блюзовыми. Страшно было в первый раз выступать в Америке. Для них блюз — это фольклор. В моем любимом фильме «Братья блюз» даже есть такая шутка. Входят парни в бар и спрашивают: «Какую музыку у вас играют?» – «Всю! И кантри, и вестерн!» Тысячи людей собираются на фестивали. И ты должен петь на их языке их музыку — каждый раз переступаешь барьер. Но американцы очень эмоциональны, они поддерживают, если ты искренне работаешь. 

Леван Ломидзе: Блюз называют женщиной в положении, которая скоро родит, и ребенка назовут «рок-н-роллом». Дитя сохраняет черты своей «матери» – те же три аккорда, о которых я уже упоминал. Блюзмены, рок-н-ролльщики во многом схожи по мироощущению. Но друзья издеваются надо мной, говорят, что я не подхожу под типаж рок-н-ролльной звезды. У меня жена, дети. Заканчивается  концерт — я сразу еду домой. Правда, про стереотип «sex, drugs, rock-n-roll» была обалденная шутка в моей жизни.  Года два назад мне делали операцию в Германии. В клинике была специальная комната, куда свозили всех больных, которым требовалась анестезия. Лежу я, рядом со мной лежит немец, тоже весь перевязанный, нас обслуживает один и тот же доктор — бородатый, рок-н-ролльного образа. Чтобы успокоить нас, начал расспрашивать: откуда, чем занимаюсь. Я ответил, что музыкант, играю на гитаре. Мой сосед услышал это и говорит: «А я на барабанах играю. Может, группу организуем? Sex, drugs, rock-n-roll?» На что врач отвечает: «С сексом и рок-н-роллом у нас тут туго, а вот наркотиков — сколько хочешь». И вколол нам.

Леван Ломидзе: Все звезды, с кем пересекался в последнее время, ведут вполне порядочный образ жизни. Рок-н-ролл состоялся в 70-е годы. Тому  способствовало движение хиппи со всеми их правилами жизни. Если бы не марихуана и прочие эксперименты с наркотиками, у нас бы не было Pink Floyd и прочих групп. Я против наркотиков, даже не пью, но факт: они повлияли на мышление и на историю музыки – тех же The Beatles и Джимми Хендрикса. Но многие из них рано ушли именно из-за наркотиков.

Леван Ломидзе: По статистике, да))))))). Тот же BB King. Он не так давно прекратил гастрольную деятельность, а ему уже 90 лет! Блюзовые музыканты  более спокойные, домашние, они не придают значения антуражу. Это такие дяди в пиджаках, жилетах — они обособленно стоят.

Леван Ломидзе: Для меня образец порядочности и правильности — Пол Маккартни.  Это человек, который показал всему миру, как можно сочетать туры, гастроли, поклонниц, популярность с образцовой семьей, вегетарианством, филантропией. Представляете, он со своими музыкантами давал концерт для горилл! Его пригласили в научный центр, где этих обезьян обучали языку жестов. Когда он увидел, насколько они интеллектуально развиты, он изъявил желание спеть для них. Насколько надо уйти вперед всей человеческой нации, чтобы совершить такой поступок! Я восхищаюсь его мудростью. Джон Леннон — интереснейший человек, а как он играет словами в текстах песен! Для меня он гений на уровне  Эйнштейна, Микеланджело.

Леван Ломидзе: Примитивные тексты — это закон блюза. Есть даже  смешная декларация для музыкантов, в которой собраны темы, о которых нельзя петь в блюзе:  компьютер, телефон, Google, Facebook, политика, трактор... А знаете почему? Был грузинский поэт-классик  Галактион Тобидзе. Самое известное его стихотворение, если его перевести на русский, звучит так: «Дует ветер, дует ветер, дует ветер». Все. В этом примитивизме, в сочетании звуков — есть самая глубина. Это безграничный полет для фантазии. Дует ветер — меняется все: деревья, погода, люди, и он поймал этот момент. В этой невысказанности целый смысл. В российском роке музыканты любят поговорить о политике, глобальных проблемах.

Леван Ломидзе: Я раньше переживал и сейчас переживаю, что мои альбомы, которые выходят, которые я сочиняю, могли бы быть более масштабными и популярными. Но они не доходят до слушателя, потому что это не коммерческая музыка. Меня часто приглашают на передачи, недавно звонили с «Пусть говорят». Менеджер говорит, что надо идти. Но что я там буду делать? Точно не блюз играть.

Леван Ломидзе: Приходят люди на концерт, аплодируют. В этом кайф, в этот момент мы сходим с ума. Это как съесть вкусный обед и быть счастливым от этого. Завтра мы забудем об этом, но этот период счастья ценен. Я как-то участвовал в большом концерте «Рок против наркотиков». Собралось 40.000 зрителей. Овации невероятные, я, воодушевленный, выхожу со сцены, мне все жмут руку, и тут подходит один парень, вяло пожимает руку и говорит: «А я лучше тебя играю». Эти моменты нужны, они спускают на землю.